Тейя улыбнулась, чтобы не подавиться смехом:

– Что произошло потом?

– Я вышел из себя. И похмелье… Это был тяжелый день. Но клянусь, я не трогал ее. Я не… с тех пор, как… – Он запнулся, и Тейя поняла, что он имеет в виду их последнюю ночь. – Мы поссорились, – подытожил он. – Лера ушла. Больше я ее живой не видел.

Тейя недоверчиво всмотрелась в его лицо. Она сказала Вьяго, что Данте хранил «верность», и это было правдой – но только когда дело касалось спальни. В жизни он оставался наемным убийцей, зависимым от лириума. Он не преминул бы солгать.

– У тебя руки больше не трясутся, – заметила эльфийка, переплетая свои пальцы с его. – Снова принял лириум?

Лицо Данте исказилось от стыда.

– Я не хотел. Но когда вернулся к себе после ужина – после Леры, – коробка стояла на столе.

– Лириумный набор просто материализовался в твоей комнате? – скептически переспросила Тейя.

– Должно быть, Боливар оставил, – объяснил Данте. – Я долго не раздумывал, просто принял. Тремор, головная боль… Нужен был лириум.

– И он прекратил твои страдания?

Даже сквозь пелену сыворотки Данте почувствовал, что Тейя ускользает. Он попытался крепко ее обнять, но эльфийка села прямо.

– Не лги мне.

– Не знаю. Я отключился, – ответил он. – Проснулся в луже блевотины. Раньше такого не случалось.

Если бы не сыворотка, Тейя бы сто раз подумала, прежде чем поверить его словам.

– Ви сказал, это ты обнаружил тело Джули.

– Ви! – произнес, будто плюнул, Данте. – Напыщенный ублюдок. Не понимаю, как ты его терпишь.

– Ну, он по крайней мере не бросался на меня с бутылью.

Данте понурился. Воздух стоял тяжелый, словно в лечебнице жарким днем.

– Тебе следовало меня убить. Я это заслужил.

– Мужчины редко получают то, чего они заслуживают, – пробормотала Тейя, желая сменить тему.