– Мятного из Андерфелса. Рассыпного, если найдется.

Сэйдж покивал:

– С двумя ложками сахара, правильно помню?

Шартер невольно улыбнулась: со времени ее последнего визита в эту чайную прошло десять лет, и она успела сменить несколько имен.

– Все верно. Благодарю.

Сэйдж жестом пригласил ее подняться по лестнице, для которой света не жалели. Ничто так не губит авторитет участников тайных собраний, как кувырок с невидимых во тьме ступенек. Шартер проследовала наверх, ее шаги растворились между лестничными маршами.

Вход на верхний этаж тоже преграждали звуконепроницаемые черные гардины. Раздвинув их, Шартер увидела просторную комнату с тусклыми лампами. На стенах – ни окон, ни даже картин, в которых можно проделать потайные щели для подглядывания. Веселый треск поленьев доносился от стенного очага, возле которого в удобных и мягких креслах расположились четверо гостей заведения.

Гном средних лет, с шевелюрой и бородой такого же черного цвета, как его кожаное облачение. На перчатках и сапогах – вышитые лириумными нитями руны. На поясе – тонкий клинок в ножнах из шкуры виверна. Большая чашка кофе перед гномом уже почти пуста. Убийца из Хартии. Стройный мужчина в ярких переливающихся шелках. Наряд дополняет полнолицевая маска, украшенная опалами для придания сходства с драконьей чешуей. Светлые кудри свисают с плеч. На столе возле него – чашка чая, несколько капель блестят в серебряной ложке на блюдечке. Орлесианский бард.

Бледная женщина в серой мантии мага из Неварры. На лице – явное недовольство. Посох гостьи прислонен к креслу, но навершие с кристаллом аметиста испускает слабое магическое излучение. Камень стиснут между фигурками из серебра, их рты распахнуты (в агонии или в экстазе, Шартер так и не поняла). Женщина покачивает бокал глинтвейна, в котором, размешивая напиток, сама по себе вращается серебряная палочка. Морталитаси.

Некто, с ног до головы закутанный в мрачное одеяние из вирантиумской парчи, в капюшоне, прикрытом тонкой прозрачной материей. Одежда расшита незнакомыми витыми узорами, кое-где затейливыми настолько, что больно глазам. Поодаль от рук в кожаных перчатках стоит кубок с темно-красной жидкостью, похожей на вино. Гость слабо пахнет морем – и чем-то заморским. Пристав.

Все четверо оглянулись на вошедшую. Шартер не пыталась ступать бесшумно – скрытничать было бы невежливо, – но ее шаги все равно звучали приглушенно, а пол слегка пружинил. Выходит, под половицами – пробковая подложка, еще одно средство для гашения звуков.

– Опаздываешь! – гаркнул Убийца. – Меня уже тошнит от разговоров ряженого павлина с магом смерти и этим вот… Да кем бы он ни был, – махнул он в сторону Пристава.