— Каналья!.. — изумленно произнес Гаштардарон.

Хаштубал выплеснул всего себя. Покрытый кровью, он шатался и хрипел. Пальцы едва шевелились — он пытался собрать всю ману в кончиках, ударить еще одним заклинанием… еще одним…

Гаштардарон поднял меч… движение отдалось болью. Хаштубал что-то бормотнул… и вспыхнуло кольцо пламени. Слабеньких язычков, едва способных поджечь травинку.

Им самим казалось, что поединок длился вечность. На самом деле прошло чуть больше минуты. Но за эту минуту маг и демон растрескали всю землю вокруг себя, спалили воздух, иссушили даже эфир.

— Хороший удар, — признал Гаштардарон, касаясь дыры в груди. — Я такого не ожидал. Но через часок-другой я стану сильнее прежнего. Рана уже заживает.

— А мне хватит и десяти минут, — процедил Хаштубал. — Сейчас, погоди немного…

Гаштардарон пристально посмотрел на него. Потом на меч. Тот дрожал… нет, это рука дрожит.

Очень мощное было заклинание.

— Ладно, — сказал гохеррим. — Будем считать, что ты победил… по очкам. Но однажды я вернусь за реваншем.

— Кто тебя послал?! — выкрикнул Хаштубал.

Гаштардарон не ответил. Он отсалютовал клинком, отдавая должное противнику, шагнул назад — и исчез в клубах дыма. Хаштубал прищурился, провожая уходящего в Тень демона. Кажется… кажется, действительно уходит… ушел совсем…

— Ну и что это было?.. — прохрипел Хаштубал, падая навзничь.

Через несколько минут его подняли подоспевшие монахи и унесли в монастырь. Жизнь в полудраконе едва теплилась.

К началу семестра он опоздал.

— Второй раз в жизни я проиграл по очкам, — с некоторым даже удовольствием произнес Гаштардарон, поглаживая рубец на груди. — И второй раз смертному. Иронично.

— Я не собираюсь назначать тебе новую жертву, — сказала Кайкелона.

— И не жду, — махнул рукой Гаштардарон. — Но у нас есть свой кодекс. Этот смертный победил меня, так что я его больше не трону. Если он сам первым не нападет, конечно.

Кайкелона вздохнула и оперлась на подоконник. Она чувствовала смесь горечи и облегчения. Возможно, оно и к лучшему, что Гаштардарон не преуспел. Возможно, она бы потом всю жизнь жалела, что так поступила.

— Хороший был поединок, — покачал в бокале вино Гаштардарон. — Этот Хаштубал уже сейчас достоин вашей премии Бриара.

Ногти Кайкелоны впились в подоконник. Но она ничего не сказала.