— Достаточно! — поспешил сказать Жюдаф. — Извините, что спросил!

— Ничего. Есть еще тушенка?

— Честно говоря, не знаю. Я брал все, что не было опасным, но не уверен, что там внутри, — говорил Жюдаф, доставая из карманов банки. — Могу спросить…

— О, лечо, — оживился Эйхгорн. — И сайра. Меня она кормит одними конфетами… вы даже не представляете, как я их теперь ненавижу.

Жюдаф догадывался. К тем конфетам, которые выложил на стол он, Эйхгорн даже не притронулся.

— Она говорит, что сладкое полезно для головного мозга, — каким-то снулым голосом произнес ученый. — Издевается, маленькая дрянь.

— Вы не взаперти, — отметил очевидное Жюдаф. — Значит, выхода тут нет.

— Я взаперти, — возразил Эйхгорн. — Если я выхожу за порог — она сразу узнает и появляется. И… наказывает.

— И давно вы тут? Не в Паргороне, а здесь, в этой комнате.

— Эти часы мне выдали только позавчера, так что точно не могу сказать. Но я ложился спать двадцать три раза, так что, полагаю, около трех недель.

Жюдаф задумался. Он не был уверен, сколько сам провел в Башне Боли, но, возможно, как раз около того. То есть его запустили в лабиринт, как только Эйхгорн… выиграл, скажем так.

— А до этого были в башне, правильно? — спросил детектив.

— Да. Долго. Пять… может, шесть месяцев. Там считать б-было сложнее.

Жюдаф ничего не сказал. Но ему стало понятно, почему Тьянгерия посчитала его жуликом. Возможно, он поставил своеобразный рекорд.

— Вы ведь не волшебник, верно? — уточнил он. — У вас различаются аура и видимый возраст.

— Я кандидат технических наук, — ответил Эйхгорн. — Хронологически мне сорок восемь, но б-биологически — двадцать девять… нет, теперь уже тридцать.

— А, вы тоже прошли тот коридор с плитками, — догадался Жюдаф.

— Да. Я прошел б-бы лучше, но в таблице в одном месте б-был обман. Нарушение закономерности.

— Тьянгерия всегда обманывает.

— Да, потом я это понял и стал рассуждать, делая поправку на скрытую ложь в условиях. Но это не всегда получалось удачно — такое сложно рассчитать б-без погрешностей.