— Или лучше… а, знаю, — придумала демоница. — Голову тебе отрежу, но вместо нее выращу новую. И заставлю вас разговаривать. Интересно, что с тобой станет, если ты будешь общаться с собственной мертвой головой?
— Смотря в какой части останется мой дух, — спокойно ответил Жюдаф. — Такие эксперименты уже проводились… правда, не с людьми.
— Ты не бойся, дух я тоже разделю. Вы оба будете настоящими. Один раз я запустила в свой аквариум сотню людей — и все они делили одну и ту же душу. Каждый считал себя оригиналом, а остальных — копиями. И они думали, что спастись может только один. Я им так сказала.
— И он спасся?
— Конечно, я освободила его.
Жюдаф напряг слух. Демолорд очень сложен для аурического чтения, но он все же услышал, как Тьянгерия будто шепчет:
— Разумеется, нет, я его убила. Я убиваю всех — рано или поздно. Но тебе я об этом не скажу, чтобы ты не потерял надежду.
— Я закончил! — выкрикнул Эйхгорн.
— О, правда? — повернулась к нему Тьянгерия. — Как ты быстро.
— Можно, я отдам ему? — попросил ученый. — Последняя чашка перед казнью.
— Он не умрет, я просто отрежу ему голову… но мне нравится твоя доброта. Однако если ты отдашь кофе ему, то сам не получишь его еще неделю. Ты согласен?
Эйхгорн заколебался, но потом все-таки кивнул. Под умиленным взглядом Тьянгерии он поднес чашку к губам Жюдафа… но тот не успел глотнуть.
Демоница вырвала ее и осушила сама.
— Никакого вам…
Тьянгерия осеклась и упала на пол. И Жюдаф тоже. С него схлынула эта волна демонической силы… и он услышал восторженный крик ларитрина.
А Эйхгорн схватил Тьянгерию за руки и заломил их за спину.
Демоница в первую секунду не поняла. А во вторую — страшно завизжала и резко наклонила голову. К висящему на груди кулону…
— Нет уж! — сорвал его Жюдаф.
Как он и думал. Кулон оказался стилизованным леденцом, конфетой. Тьянгерия никому не верила, всех подозревала — и постоянно держала под рукой противоядие от ларитрина.
А еще она страшно брыкалась, дергалась и визжала тонким голосом. Эйхгорн с трудом ее удерживал — в такую ярость пришла демоница.