Из оружия — мой дорогой и любимый АК74М, Насте — тоже, чтобы калибр одинаковый был. Два «Грача», ножи, мой топор, я теперь без него даже в туалет ходить не буду, гранаты и много, очень много патронов. Идти далеко, можно сказать, в бесконечность, так что переборщить тут сложно. Возьму столько, сколько смогу унести. Долго думали насчет биноклей и фонариков. Они, в принципе, нам теперь на хрен не нужны. Но Настя с чисто женской практичностью все-таки настояла на том, чтобы взять хотя бы по одной штуке, все равно, типа, нести мне, и, вообще, вдруг нам по дороге возьмут, да и отключат все загруженные обновления. Я согласился, хотя в последнее время начал считать, что все это новое мы загрузили в себя сами в процессе тесного контакта. Так что, никуда они теперь от нас не денутся — это точно, если только новые появятся…

Вобщем, торжественно и печально позавтракали в полной тишине. Настя даже нашла где-то и зажгла на столе две свечи, словно обозначив некий ритуал прощания с эти местом, где нам было так хорошо вдвоем. Сидели, вспоминали, беззвучно говорили о чем-то, стараясь как можно дальше оттянуть миг, когда дверь наверху откроется и будет сделан первый шаг в серую пугающую неизвестность. А давило оттуда, сверху, просто невыносимо. Теперь и я ощущал в полной мере дрожь всего пространства над нами.

Наконец, понимая, что утро не может тянуться вечно, встали, начали одеваться. Тщательно проверяли экипировку друг друга, подтягивали, завязывали, чтоб ничего не звенело и не мешало двигаться. Надели рюкзаки, разобрали оружие и по доброй русской традиции присели на дорожку. Стременную пить не стали. Нету ее стременной. Воду разве что… Молча смотрели друг на друга. Я было уж собрался командовать подъем, как Настя выдала:

— Слушай, а может через метро пойдем?

Шутит что ли?

— Я, конечно, догадывался, что ты дурь какую-то где-то ныкаешь и покуриваешь иногда… — начал я.

— Я серьезно, Егор. — прервала она меня. — Верхом нам пройти не дадут.

— А ты, вообще, слышала, что про метро рассказывают? — спросил я все еще не веря, что она на полном серьезе предлагает разбежаться и весело прыгнуть с крыши. — Какие там франкенштейны водятся? Я вот слышал. И никакого желания их еще и увидеть не имею.

— Да тут чего только не наслушаешься. Сам же знаешь. И, вообще, что это ты пугливый стал какой?

— Так за тебя боюсь, дурила картонная, не за себя! Нет, Насть, ты на самом деле надеешься низом попробовать?

— Ну да! Последняя у нас какая станция? Абалинская? От нее до реки — полкилометра. И до пивзавода вашего тоже, в принципе, не так далеко.