Ровно в двадцать один ноль-ноль Егор с замиранием сердца нажал на кнопку дверного звонка. За дверью было тихо. Непонятно… Неужели еще не приехали? Позвонил еще пару раз и уже достал телефон, чтобы набрать тещу, когда послышался звук поворачиваемой ручки замка. Дверное полотно приоткрылось, и в щели показался хмурый тесть. Увидел Егора, и его лицо приняло такое выражение, словно отворив дверь, он обнаружил на коврике перед ней большую свежую кучу дерьма.

Егор как можно дружелюбнее улыбнулся и сказал:

— С наступающим, Борис Алексеевич!

— И тебя туда же. — процедил тот сквозь зубы. — Чего хотел?

«На хер тебя послать в честь праздника!»

— А они разве еще не приехали? — Егор изо всех старался, чтобы его улыбка действительно была похожа на улыбку, а не на оскал идиота.

— Кто не приехал?

— Ну… Супруга Ваша… Дочь, внучка… И этот…

— На Кубе они. Второй день уже загорают. Там будут отмечать. — с плохо скрываемым злорадством выдал тесть.

— А Вас чего не взяли? — тупо спросил Егор, до которого толком еще не дошел смысл этих слов. Точнее, дошел, но сознание отказывалось считать его смыслом и изо всех сил отмахивалось.

— А я к ним в Марбелью летом полечу. Больно далеко мне на Кубу… Восемнадцать часов в самолете.

Егор больше не улыбался. Взгляд стал пустым и обреченным, как у больной, побитой собаки.

— А сюда они, когда собираются? — тихо спросил он, чувствуя, как в сердце кто-то медленно, но очень-очень больно вкручивает огромный холодный саморез.

— Сюда? — усмехнулся Алексеич. — А хули им тут делать, на нашей помойке? На тебя смотреть?

— Но, говорили же, тридцать первого, в шесть двадцать…

— Передумали! — отрезал он. — И моей билет купили, она с ними там в окияне купается вовсю. Все! С Новым годом! — И с лязгом захлопнул дверь.

Егор постоял с полминуты, уставившись на покрытый темно-синей краской металлический прямоугольник, все еще дребезжавший от силы удара. Потом набрал номер тещи. Вне доступа. Набрал номер, с которого ему тогда звонила дочка. Набранный Вами… Не существует…

Сел прямо на бетонный пол. Закрыл глаза. Вокруг опять бесшумно рушились и падали какие-то стены, ломались колонны, летели плиты перекрытия. Который раз летела в бездну вся его никчемная и нелепая жизнь. Егор медленно поднялся, ничего не видя в клубах пыли и кирпичной крошки, нащупал перила и пошел вниз по лестнице.

Куда он шел и что собирался делать, он уже знал

* * *