Устав играть в гляделки, откинулся на спинку стула и с улыбкой поинтересовался:

– Итак, господа, и как впечатления?

– Его святейшество был прав, – улыбнулся в ответ Владимир, – с вами дела иметь можно, Алексей Александрович.

Я не удержался, хмыкнул и демонстративно повернулся к стоящим недалеко Прохору и Ивану. Воспитатель только равнодушно пожал плечами, а Кузьмин скривился и не удержался от комментария:

– Господа, видимо, чего-то не понимают, это его императорское высочество будет решать, иметь ему с вами дела или и дальше держать вас на положении загнанных зверей.

– Фи, как некультурно, господин Кузьмин! – Я опять хмыкнул, отмечая про себя, что слова колдуна не произвели на батюшек совершенно никакого впечатления. – И господа, не обращайте внимания, мы здесь все добрые друзья.

Возникшую после моих слов неловкую паузу прервал Святослав, поинтересовавшись у Владимира и Василия здоровьем сначала их родных, а потом и родных остальных беглых церковных колдунов. По ходу этих расспросов как-то незаметно завязалась и общая беседа, в которой отдельными репликами отметился даже Пафнутьев. После сёмги на гриле мы ещё минут двадцать расслабленно просидели с бокалами вина, пока в какой-то момент ко мне не обратился Виталий Борисович:

– Алексей Александрович, спасибо огромное за такой роскошный обед! Может быть, уже пора перейти к делам?

– Конечно, Виталий Борисович. Господа, вы не против? – Господа были не против.

Пафнутьев отставил в сторону бокал, уселся поудобнее, подобрался и сразу стал напоминать готового к прыжку зверя. Моя чуйка тут же просигнализировала о готовности Прохора, Ивана я перестал чувствовать вообще. То же самое касалось и Владимира с Василием, которые полностью «закрылись», патриарх же, напротив, стал излучать повышенные эмоции тревоги и волнения.

– Итак, господа, – начал Пафнутьев, – в первую очередь меня интересует…

– Виталий Борисович, – прервал его Владимир, – при всём нашем уважении, но сюда мы приехали разговаривать не с вами, а с Алексеем Александровичем, и собираемся этого намеренья придерживаться в любом случае. – Владимир повернулся и посмотрел на меня. – Алексей Александрович, если у вас есть вопросы, прошу вас, самое время их задать.

Напряжение в гостиной стало расти, но только в эмоциональном плане, внешне это никак не проявилось, в том числе и у Пафнутьева – он спокойно повернулся ко мне и принялся ожидать реакции.

– Отец Владимир, – я отпил вина, – зря вы так. Виталий Борисович – лицо, которому оказывается всякое и всяческое доверие, находится при исполнении, много часов потратил на подготовку к этой встрече, а тут такое… Скажу вам по секрету, Виталий Борисович мужчина не только злопамятный, но и очень мстительный, а учитывая занимаемую должность, возможности имеет практически неограниченные. Кроме того, в силу разных обстоятельств Виталий Борисович является не только членом моего рода, но и фактически частью моей семьи, и, если он меня о чем-нибудь попросит, поверьте, я просто не буду в силах ему отказать. Намёк понятен, отец Владимир?