Человек в лодке приближался, и уже было ясно, что он собирается пристать к берегу. Сомнений в его личности, увы, больше не оставалось.

– Я лучше пойду внутрь, – быстро сказал Малкольм, – а не то он меня увидит. Вам-то он ничего сделать не посмеет. Мы уберемся отсюда, как только сможем.

– Об этом не волнуйся, сынок, – сказал хозяин дробовика. – Как тебя звать-то?

– Ричард, – не сразу вспомнил Малкольм. – А сестру мою зовут Сандра. А малышку – Элли.

– Ступай внутрь и не маячь тут. Я с ним сам разберусь.

– Спасибо, – сказал Малкольм и проскользнул в дом.

Мужчина вошел вслед за ним и, направившись в комнату сразу за холлом, вынул из шкафа дробовик.

– Будьте осторожны, – сказал ему Малкольм. – Он может быть опасен.

– Если кто тут и опасен, так это я.

И он нетвердой походкой вышел вон. Малкольм огляделся по сторонам. Холл был отделан лепниной; кругом стояли шкафы из ценного дерева, украшенные черепаховыми пластинами и золотом, и мраморные статуи. Огромный камин, правда, треснул, и в очаге было пусто. Должно быть, Элис нашла огонь где-то еще.

Не решаясь позвать ее, Малкольм кинулся из комнаты в комнату, прислушиваясь и ожидая с минуты на минуту услышать звук выстрела. Но снаружи было тихо – только ветер выл, да ревела вода.

Элис он нашел на кухне. В чугунной плите полыхал огонь, а переодетая Лира гордо восседала в центре большого соснового стола.

– Ну, что он тебе сказал? – требовательно спросила Элис.

– Сказал, что мы можем остаться и сделать все, что нам нужно. У него есть дробовик, и он собирается защищать дом от Боннвиля.

– Так он направляется сюда? Это он был в той лодке?

– Да.

Когда Малкольм вошел на кухню, вода в кастрюльке уже кипела. Элис сняла ее с огня, чтобы остудить. Малкольм подобрал печенье, вывалившееся у Лиры из ручки, и снова вручил ей. Девочка благодарно закурлыкала.

– Если она роняет печенье, ты должен ей показать, куда оно упало, – объяснил он Пантелеймону, который тут же превратился в крошку-галаго и уставился на него огромными глазами, неподвижный и тихий.

– Ты только погляди на Пана, – сказал Малкольм Элис.

Та поглядела, но совершенно не заинтересовалась.