Я попрощалась с Феринно, ливнями и огромным небом, жаворонками в траве, пылью и змеями. Я попрощалась с Тремя Линиями, водной впадиной и раскаленными от солнца стенами. Я попрощалась со своей лошадью Джемой, пожелала ей жизни лучше и всадника добрее, чем я. Я попрощалась с Крысом. Еда застряла в горле к этому моменту, и я подавляла головную боль, которая проявилась от мысли о нем. Я пожелала ему хорошей охоты, пыльных ванн и солнца, чтобы греться на нем, а потом быстро перешла к следующим, чтобы головная боль не стала тем, что я не смогу остановить.

Я попрощалась с Соэ и Яно. Я не знала, считали ли они себя моими друзьями, но они не выдали меня, не подставили, и я была за это благодарна. Я попрощалась с Тамзин. Она мне нравилось, и я ненавидела то, что мир бил по нашим радостям и превращал их в боль. Я не дала ей много слов. Она уже знала, что я должна была сказать ей. Вместо этого я вспомнила внезапно огромное красное дерево, к которому она водила меня в первый день у Соэ, место было для нее успокаивающим и придающим сил, и я желала ей этого.

Когда еда кончилась, и я легла на бок, когда я подумала уже обо всех, даже случайных лицах, от Патцо в Снейктауне до Кука и разбойников, до Доба Грязи, гниющего где-то под пустынным солнцем, я с неохотой подумала о Веране.

Я долго смотрела в пустоту, разум был медленным. Я не знала, что желать ему. Мне было нечего предложить. Извинения казались бессмысленными. Прощение казалось банальным. Пожелания счастья и здоровья казались почти оскорбительными. Чем дольше я думала, тем более пустой я себя чувствовала, словно отдала последние крупицы себя, которые задержались под моей оболочкой.

Мои мысли просто сосредоточились на его лице, знакомой меди кожи, черных волосах, блестящих под небом. Я думала о его зеленых глазах, глядящих на меня, пьющих мир огромными глотками, желающих впитать как можно больше с каждым ударом сердца. Ограничения моей жизни сделали меня замкнутой и черствой, а его — сделали его открытым, копящим все беды и радости, которые предлагал мир. Я подумала о его восторге от всего, его желании действовать, его отношении к его семье и скаутам его мамы. Я подумала о его тихих умелых шагах и кипучей энергии. Я подумала о его забавных привычках насчет природы — как он благодарил деревья, приветствовал гром, ворчал из-за певчих птиц, врезающихся в стекло.

Я нахмурилась.

Я пыталась считать это забавным.

Но это не было забавно.

Я подумала о птицах среди полыни в Феринно, взлетающих в небо. Я знала, как ощущалось, когда врезался во что-то, чего не ожидал, разбивал тело об твердое стекло и падал с просторного места, которое всегда звал домом.