ДетективыПройти лабиринтстр 337
Светлый фон
По своей старой привычке, Баюн внимательно смотрел на них: за внешним фасадом приложенной на лицо «маски», виднелись все бытовые неурядицы. Кто-то трусливо сам себе жаловался на недостаток денег, на вечно ворчащую жену (в чем-то, конечно, правую), на нудную работу (и обязательно недооцененную и малооплачиваемую). Среди них не было ни одного, кто смело бы кинулся в «бой»: пошел бы, к примеру, к своему боссу и, громко грохнув кулаком по столу, потребовал бы (именно потребовал бы) прибавки к зарплате. Не было и того, кто раз и навсегда бы положил конец сплетням за своей спиной, вызвав клеветника на «дуэль». Да мало ли там еще чего!

Все это были лишь люди. И жизнь их проходила в болоте рутины, где очень редко проглядывались какие-то поистине счастливые моменты. У каждого свои…

Все это были лишь люди. И жизнь их проходила в болоте рутины, где очень редко проглядывались какие-то поистине счастливые моменты. У каждого свои…

Баюн вдруг подумал, что ему отчего-то становится стыдно от того, что он всё видит и понимает. Да мало того: создает и косвенно участвует во всем. Как истинный драматург. И эти «пьесы» ему нравились.

Баюн вдруг подумал, что ему отчего-то становится стыдно от того, что он всё видит и понимает. Да мало того: создает и косвенно участвует во всем. Как истинный драматург. И эти «пьесы» ему нравились.

Чисто как эксперимент, ему всегда было интересно, что человек выберет, если на карту поставить равноценные цели. К примеру: кого из детей спасти, если дается шанс только одному? Или что важнее: жизнь одного человека, или жизни миллионов? Будут ли они ради спасения собственной жизни… да что там — собственного благополучия! — идти на преступление, подлость… низость, в конце концов? И чем себя оправдают?

Чисто как эксперимент, ему всегда было интересно, что человек выберет, если на карту поставить равноценные цели. К примеру: кого из детей спасти, если дается шанс только одному? Или что важнее: жизнь одного человека, или жизни миллионов? Будут ли они ради спасения собственной жизни… да что там — собственного благополучия! — идти на преступление, подлость… низость, в конце концов? И чем себя оправдают?

Справедливостью?

Справедливостью?

А что это? И бывает ли она вообще? Или справедливость лишь понятие для оправдания действий сильного?

А что это? И бывает ли она вообще? Или справедливость лишь понятие для оправдания действий сильного?

Баюн набил трубку табаком и затянулся.

Баюн набил трубку табаком и затянулся.

Что ж, свои работы, или «пьесы», как он называл про себя, давались раз от раза ему все легче. И сюжеты в них становились всё изощреннее и безумно интереснее. С каждым разом ему поручали всё более трудные «дела», требующие особых подходов. Как и тогда…