— Я понимаю, — мой голос так же спокоен.

Я поворачиваюсь к внуку, одежда которого превратилась в изодранные лохмотья, а все тело покрыто кровоточащими ранами. Видно, что он с трудом стоит на ногах, но, тем не менее, поддерживает практически висящего на его плече эльфа, лицо которого превратилось в кровавую маску и приветственно киваю.

— Рад видеть тебя, Эл, спасибо, что выполнил обещание и все эти годы заботился о ней.

Эллар, поднимает голову, непонимающе смотрит в мою сторону, затем неожиданно отталкивает от себя Натана и делает шаг ко мне.

— Нет, не позволю.

На кончиках его пальцев загораются огоньки заклинаний, но тут же гаснут, под моим всепонимающим взглядом.

— Не надо, — шепчет он. — Не надо.

— Уведи его, Нат. Я хочу, чтобы мы остались одни.

Внук понимающе кивает и, подхватив осевшего эльфа, буквально на горбу тащит его к выходу из зала, по пути подхватив еще и лежащую у стены молодую девушку. Я провожаю их глазами, затем вновь поворачиваюсь к дочери.

— Что ж, хватит болтовни, давай покончим с этим.

— Покончим с этим? — женщина рассмеялась. — Покончим. Ты повторяешься, отец.

— Я тебе не отец.

— Уверен? — моя противница улыбается. — Я ведь плоть от плоти твоей, я ведь все помню, пап, все твои уроки и наставления, даже ту песню из твоего мира, что ты иногда пел мне на ночь:

Цепи якорей, гремят в порту

Верят корабли в мою мечту.

— Прекрати, — слова буквально продавливаются сквозь стиснутые зубы. — Ты не она. Ты всего лишь бездушная сущность. Даже не сущность — процесс, некогда запущенный безумным богом, чтобы изменить этот мир по его усмотрению. Вирус…

— Хм, — она тяжело вздыхает. — Возможно, ты и прав, Лекс, но что это меняет. Та Посланница была моей матерью и во мне живет ее память, как ты предал ее, отринул, хотя она любила тебя.

Из моей груди вырывается нервный смешок.