– Хорошо, – ответил я. – Но сперва нужно решить вопрос с теми двумя сотнями несчастных, что попали к нам вместе с замком.

– Значит, проблемы твоей жены тебя интересуют меньше, чем эти? – выпустив из механических пальцев мою опухшую и покрасневшую руку с быстро проявляющимися синяками на запястье, она показала в сторону входа в оружейную комнату.

– Ты мне нужна, – тихо продолжил я, не сходя с места, понимая, что жена, будучи экипированной в кирасу, с лёгкостью столкнёт меня с пути.

А чтоб этого не случилось, нужно срочно найти подходящие слова.

– Я должна прикончить эту тварь!

– Во-первых, бегать по городу и вламываться без согласования полиции в жилища – преступление. Тебя посадят в кутузку вместе с убийцами, воровками и бродяжками. Во-вторых, ты даже не знаешь, где его искать. В-третьих. Я хочу, чтоб ты оставалось с конезицей, пока мы будем решать проблемы.

– Во-первых, мне плевать, так как собственный муж, если он имеет право зваться таковым, ставит преграды. Ты хоть бы раз услышал меня! Я не изнеженная барышня, а ты сам говорил, что не совсем Евгений. Во-вторых, я его чую. Это похоже на игру «горячо-холодно». Чем ближе к нему, тем сильнее злость и некое давление в голове. В-третьих, я не буду помогать с проблемами, пока не помогут мне!

Я замолчал, чувствуя закипающую внутри злость. И эту злость нужно было сдержать всеми силами, не то наломаю дров. А так хотелось сказать супруге в лицо, что на родине Марка Люция женщины даже имён не имели, лишь номер по старшинству, да и у мягкого Евгения Тернского тоже есть предел терпения. Хотелось, но лучше порой промолчать.

– Ольга, дорогая моя государыня, – процедил я, – сделаем по-другому. Сейчас ты переоденешься, как это подобает светской даме, умоешься и вместе с нами проследуешь к господину барону. Потом мы, любезно отпив с ним чаю, откланяемся и пойдём искать того, кого ты хочешь убить, вместе. Договорились?

Сказав так, я положил на полку рядом с аккумуляторами свой револьвер и немного подвинул в сторону своенравной женщины.

Супруга засопела, но посверлив меня недовольным взглядом около дюжины секунд, развернулась и дёрнула за рукоятку раскрытия панциря. Я криво улыбнулся, ведь эта женщина никогда не признается в том, что неправа, а если и признается, то всё равно в этом будешь виноват ты. Но спор спором, а дела решать нужно. Я обвёл взглядом своих подчинённых, решая, как быть. Хотел Ольгу оставить с пришлыми, но раз пошло такое веяние души, лучше в самом деле взять её с собой.

– Настасья, – позвал я целительницу, которая уже собиралась проскочить мимо меня к выходу из оружейной комнаты.