– Я распорядился, чтоб нам доставили оружие и десять кирас, – заговорил начальник как ни в чём не бывало. – Мы обсудили с конезицей этот момент. Её дружина для приобщения к нашему миру будет посменно нести службу в качестве часовых и дневальных в особняке. Поставим их на постоянное жалование. Конезице нужно укреплять позиции в нашем мире. А для этого необходимы связи и деньги. Я могу предоставить в обмен на услуги и то и другое. Сменим охрану, обучим операторов и телефонистов. Их цивилизация иная, но ненамного отличается от нашей в культурном плане. А то не доверяю сейчас никому.

– А им доверяете? – легонько переспросил я.

Но барон словно и не услышал колкости, продолжив рассуждения вслух.

– Инспекторам дал денег, способных полностью покрыть расходы и моральный ущерб. Сам видел их довольные рожи. Донесение они, конечно, напишут, но не настолько плохое, чтоб это могло помешать нам.

Штабс-капитан кашлянул в кулак, явно ожидая не такую речь.

– По заводу я переговорю, – продолжил Бодриков. – Заверю, что это было просто недоразумение.

Баранов снова кашлянул, пристально глядя на его превосходительство.

– Разве не вы хозяин завода? – спросила стоящая за спиной Ольга.

Я почувствовал, как её пальцы легли на мою левую руку, ту, которой я по-прежнему держал наган под сюртуком.

– Они пришли ко мне три года назад. Мол, хотят арендовать цех для своих нужд. Они-то думали, что я просто купец. Что можно посулить деньги, ничего не объясняя, или припугнуть. Я отказал. Я не знал, ни кто они, ни чего хотят. А потом пошли убийства, которые выглядели как несчастные случаи. Перебили всех основных помощников на производстве. Через месяц эти, – он указал рукой в сторону окна, – снова заявились ко мне, но уже с целью шантажа. Я должен был решать все внешние проблемы по заводу и не вмешиваться в их дела. Взамен оставят в живых моего сына, которого держат где-то у себя.

– Какого сына? – немного опешив, переспросил я. – У вас же только дочери.

– Представь себе, был, – немного грубо ответил барон, – на стороне. Дочерей я успел подальше отправить. В Париж. С сыном возникли затруднения, не успел. Я с ним часто общался. Устроил в городскую управу. Ума не приложу, как эти его нашли. Да, тот теракт в парке – напоминание для меня – погибли хорошие друзья моего сына. После теракта пришла записка, мол, для нас нет ничего невозможного.

– Чего они хотят? – хмуро спросил Баранов.

Он подошёл к столу, сел и налил себе немного беленькой.

– Не знаю. Я даже не представляю, зачем им мой завод. Они исправно выдают минимальную норму обычных осветительных газоразрядных и несложных логических ламп, передавая мне на реализацию. Но в цеха не пускают.