–
* * *
Едва у Седэна просветлело в глазах, улыбка на его губах погасла. Ша’тес стоял на прежнем месте. Он тоже простирал руки, и по окружившему его тело прозрачному черному пузырю шла мелкая рябь.
Ша’тес опустил руки, и пузырь исчез. Черное создание рассмеялось режущим смешком.
– Так ты и вправду забыл, Тал’камар? – тихо обратилось оно к Седэну. С жалостью. – Элрита твой удар застал врасплох, а Кэриш и Метраниель перетрусили. Я же подготовлен и не боюсь.
Он замолчал, ожидая.
Потрясенный воспоминанием Седэн медлил. Все подробности, как и прежде, сохранились в кристальной ясности – но ничего ему не говорили, не подсказывали, кто он такой. Он увидел Геллена, он вспомнил его имя, но за пределами вернувшегося воспоминания он не знал о нем ничего. А его разговор о ша’тесах…
– Кому ты служишь? – спросил он вдруг, напрягаясь каждым мускулом в ожидании атаки.
Черный захихикал.
– Не ты ли дал нам свободу? Кому служишь ты, Тал’камар? – ответствовал он так тихо, что слышал один лишь Седэн. – Я никак не услежу.
Седэн ощутил, как отхлынула от лица кровь. Он не посмел бы сейчас оглянуться на спутников.
– Я служу своим друзьям и Андарре. Что бы ни было в прошлом, его больше нет, – со всей уверенностью, какую нашел в себе, ответил он.
Ша’тес засмеялся тем же шершавым смешком.
– Ты не сможешь вечно убегать от себя.
Его вдруг окружило свечение, а время будто замедлило ход. Из груди ша’теса вырвались вспышки, нацеленные в четверых спутников Седэна. Он твердо знал: тот, в кого ударит эта молния, мертв.
У него был лишь миг, чтобы помешать; и даже новое искусство в управлении сутью не могло защитить всех.