– Им так не кажется. Тол Атьян выстоял все атаки. Ни Вардин Шал, ни ревнители не сумели во время Невидимой войны его опрокинуть. Все здесь уверены, что и со слепцами будет так же.
Седэн помолчал. – И что теперь?
– Идем во дворец. Я уже переговорил с Элриком и Дезией, они надеются убедить принцессу нам помочь. Ее влияние заставит кое-кого в Толе передумать.
Седэн с сомнением насупился, вспомнив презрительные взгляды Каралины в Триндаре.
– Ты уверен, что это хорошая мысль?
– Я не говорю, что это хорошая мысль, – сухо ответил Терис. – Просто это единственное, что нам пока остается.
Они вышли из Тола. Время перевалило за полдень, и улицы оживились. Терис как будто затерялся в своих мыслях, но немного погодя Седэн тронул его за плечо.
– Что такое, парень? – обернулся тот.
– У меня к тебе вопрос. – Седэн помешкал. – В тюрьме я слышал кое-что. Слов не понял, но мне показалось… Что на том же языке говорил ша’тес. Такое возможно?
– Не знаю, – нахмурился Терис. – Может быть. Ты не запомнил слов?
Седэн наморщился, припоминая.
– Дрес Каарен си, ша тел ма’атрис дар.
–
Брови у Териса поползли на лоб.
– Благородный господин, пришел ли наконец срок? – перевел он, насторожившись. – Кто это сказал, Седэн? И кому? Язык этот… старый. Редкий.
Остановившись, он заглянул прямо в глаза юноше. Седэн помотал головой – его вдруг затошнило. Он понимал, как будет выглядеть правдивый ответ. И что станется с доверием к нему Териса.
– Не знаю. Мне из камеры было не видно, я только слышал слова.
Терис закусил губу.
– Я знаю, что в одной из камер сидит Илсет Тенвар, – принялся он рассуждать про себя. – Однако похоже на то, что в Атьян затесался не один предатель.