Как видно, Ионис тоже высмотрел его слабость, углядел свой шанс. Теперь ему осталось только отдать приказ…

Ионис подался к нему.

– Принц Торин, четвертой догмой приказываю тебе…

Вдруг лицо его дрогнуло, блюститель осекся на полуслове. Глаза его округлились, он тяжело, прерывисто задышал. Одним движением развернулся к Давьяну, тело его свели корчи.

– Что ты творишь? – простонал Ионис, валясь на пол.

Вирр обернулся к другу. Внешне Давьян как будто ничего не предпринимал – просто стоял, угрюмо уставившись на блюстителя. Но сомневаться не приходилось. От содрогающегося тела Иониса к Давьяну тянулись плети света, и затем таяли, коснувшись кожи молодого авгура.

Их ток внезапно прервался.

– Освободи его, – тихо попросил Давьян. – Пожалуйста. Я не хочу этого делать. Позволь ему изменить догмы, и я не стану тебя убивать.

Ионис зашелся лающим кашлем. За эту минуту он постарел вдвое. В его взгляде застыл жестокий страх, и на миг Вирр поверил, что блюститель послушается.

Но тот усилием воли извернулся, выкрикнул:

– Принц Торин, четвертой догмой я…

Голос его сорвался в отчаянный яростный вопль. Тело Иониса старилось на глазах, лицо покрыли морщины, кожа обвисла, щеки запали. А потом кожа и мышцы стали ссыхаться, распадаться, поначалу медленно, но с каждым мигом быстрее, пока сквозь них не забелели кости.

Последние волоконца света были высосаны из трупа, и тогда он распался облачком белого праха.

Вирр, содрогаясь, разглядывал кучку пыли на полу.

– Пришлось, – тихо проговорил Давьян и покачал головой. Его руки до плеч светились сиянием вытянутой из Иониса сути. – Нельзя было позволить ему договорить.

Вирр поглядел на друга и только теперь заметил, как изменился Давьян после Дейланниса. Он стал… жестче. Как будто пережитое за последние пару месяцев лишило его невинности. Перемена была тонкой, но несомненной. Перед ним был все тот же старый друг, но словно выцветший. Уставший от жизни.

Миг спустя до Вирра полностью дошло происшедшее, и запоздалая боль резанула грудь.

– Я теперь не смогу изменить догм, – сообразил Вирр, дрожа от настигшего его отчаяния. – Ионис мертв, он не может отметить приказа. Я не могу использовать суть.

Несколько секунд длилось молчание, потом он ощутил руку на своем плече.

– А если мы отменим четвертую догму? – спросил Давьян.