– Не поведут, – сказал он. – Только волю сперва покрепче забрать нужно.

Розщепихин полавочник

Розщепихин полавочник

Иногда Светел чувствовал себя стариком.

Старики помнят благословенные прежние времена, когда мир был чище и краше теперешнего. Мир, видеть который новому поколению уже не досталось. Теперь было полно малышни, народившейся уже после Беды. Мальчишки, ещё не заплетавшие кос, порывались различать зиму и лето по шапкам снега на морозных амбарах. Летом эти шапки были круглыми, прилизанными, опрятными. Зимой – косматыми и неухоженными. Услышав такое от Жóгушки, Светел без шуток ощутил себя последним. Последним в долгой людской череде помнивших солнце. Новой поросли уже надо было рассказывать о благодатном золотом костре в небесах, да и то – юнцы, слушая, не особенно верили. Один на весь мир сплошной зеленец, как это? А в реках и озёрах – купались? Но ведь там лёд?.. И кто кормил поленьями небесный костёр? Боги жизни? Сгинувшие оттого, что внуки стали плохо чтить дедов?..

Теперь бабушка Корениха творила кукол не только себе. Люди приезжали за ними издалека, щедро отдаривали источницу. Всяк хотел показать детям прежние времена. Весенние девичьи танки́ во всей славе и роскошестве красных сряд. Свадьбы с жениховскими и невестиными дружинами, с притаившимися колдунами… Поезда саней, запряжённых не собаками, не оботурами – долгогривыми, пышнохвостыми лошадьми…

– Вот молодые: из одного лоскута свиты, чтоб жили единою рукой, единою волей!

– А правда ли, кто у ладушки за спиной наутро проснётся, тот в доме главенствует?

– Правда, дитятко. Правда истинная…

– А у вас как с дедушкой было?..

Об этом годе Ерга Корениха осмелилась даже сворачивать из ветошек образа Старших Братьев рода людского.

– Смотри, дитятко: вот Бог Грозы. Волос у Него чёрен, борода огненная, в деснице – топор…

– А на ком Он едет, бабушка? Это симуран?

– Нет, дитятко, не симуран. Боевой конь крылатый. Зверь же Его в лесу – тур златорогий…

– Оботур?..

Послушав такие разговоры, люди стали приносить Пенькам кусочки старого меха, перья, шерсть, пух. Под руками источницы разевали пасти медведи, покрывались пятнами рыси, расправляли крылья совы и ястребы. Все звери и птицы, которых давно не видно было в лесу.

Жига-Равдуша гордилась ремеслом свекровушки. А пуще – тем, как над её куклами спорились, ревновали покупщики. Светела смешило и обижало другое. Лыжи его дела люди давно ценили ничуть не ниже отцовских. Тем не менее мама всякий раз принималась объяснять:

– Это не Жог мой верстал, Жог-то, он с родителями давно… Это так, сынок балуется… мал, глуп ещё…