Наконец он опустил свою ношу под деревом, уселся рядом, окунул босые ноги в прохладную воду.

– Ну, спасибо, хлопчик, – сказал Радож, – уважил.

– Смотри, не сдавайся, – отдуваясь, ответил Кудряш, – не то получится, что зря тебя тащил, кряжа этакого.

Вой усмехнулся в бороду, взглянул на широкую полосу реки, на дальний берег, поросший густым лесом. Взгляд его затуманился.

– Поглядим.

Послышался стук копыт, Радож оглянулся. К воинскому стану подскакали всадники – Любомир и с ним двое. Бывалый воин прищурился: так и есть, на непонятной масти здоровенном мерине возвышался Алатор – старый знакомец по Истомовой рати. А вот кто второй, одетый в хазарскую сброю и столь огромный, что ноги болтаются чуть не у самой земли, Радож не знал. Впрочем, ежели чужак оказался в их стане, на то, видно, есть причины. Алатор отправился поить коня, а эти двое принялись о чем-то баять.

Радож еще раз взглянул на незнакомого воя и задремал.

* * *

– Многое о тебе поведал мой старый приятель, – поглаживая бороду, задумчиво говорил тиун, расхаживая близ телеги, время от времени бросая косой недоверчивый взгляд на Степана. – И как стрелы от него отводил, и как с татями в лесу воевал, и как усыпил хузар прямо на поле бранном.

Невдалеке людин поворачивал над огнем кабанчика, в котлах кипело какое-то варево. Степан слушал вполуха, желудок сводило от голода. Шутка ли, почти сутки ничего не ел.

– Алатор говорил, что колдун ты сильный, – продолжал тиун, – пользы от тебя может быть много, коли другом станешь. А коли врагом – беды нашлешь, не уберечься. Говорит, что безродный ты, рода-племени своего не помнишь али не хочешь вспоминать. Говорит, что податься тебе некуда. – Он вновь вперился в Степана. – Что скажешь?

Казалось, этот опытный вой с изборожденным морщинами и шрамами лицом, будто вырезанным из древесной коры, видит Белбородко насквозь. Заводить старую песню про Перуна язык не повернулся.

– Родичи мои и правда далече, а что до того, что идти некуда, то земля-то, вон она, во все стороны расстилается, и мне место найдется…

– Руки-ноги есть, то правда, – согласился тиун, – только далеко ли уйдешь? Коли нет рода-племени, всяк тебя примучить может и за то кару не понесет, потому как некому за тебя встать. Разве что колдовством своим оборонишься, да еще, может, Алатор заступится, коли рядом окажется. Но на колдовство доброе время и зелье надобны, а ну как тати внезапно нагрянут? Сон-морок нашлешь, как давеча? Так ведь могут не в поле чистом с топором на тебя пойти, а ловчую снасть поставить али из-за кряжа стрелу пустить. Стрелу-то не усыпишь, небось.