Когда видение угасло, тело выползка корчилось на полу. Левая рука была распорота подвернувшимся под неё ножом, кулак правой сжимал осколки бокала. Над ухом истошно причитал официант: нет, еда не отравлена, надо срочно звать доктора, у гостя эпилепсия!

В тот вечер Яков не натворил глупостей и не выдал себя. Отдышался, дождался врача и вытерпел перевязку, поблагодарил официанта, щедро расплатился по счету и ушел. И после повадился вечерами гулять в безлюдных парках, вглядываться лужи, озера… или гасить свет в спальне и созерцать темные зеркала, оконные стекла. Иногда не помогало, но порой знакомая боль являлась, и Яков спешил выдрать из небытия свежие куски прошлого – всегда кровоточащие отвращением к тому фанатичному пацану, который оказался слаб и выбрал смерть. К недорослю без имени, внешности и характера… Память возвращалась трудно, тот юнец казался призраком – бестелесный, чужой мыслями и делами, решениями и движениями души.

Яков, став выползком, тридцать восемь раз успешно покидал нору. Прятался, боролся с живками, использовал людей и обстоятельства с выгодой для себя. Он научился многому, и обыкновенно первым опознавал врагов, делал противников союзниками и обращал против еще более опасных врагов.

Выползок встраивался в мир людей, но – не жил, лишь изнемогал от бессмысленной и бесконечной борьбы за выживание… И вдруг обрел память, а с ней – смысл.

Яков восстанавливал прошлое того пацана постепенно: его мечты, его окружение, его намерения и ошибки. Каждый новый осколок памяти дополнял мозаику и укреплял в намерении вернуться на испытательное поле судьбы, пройти до конца путь, который оказался непосильным в первой жизни. Увы, Яков не вспомнил своего урожденного имени. Но твердо усвоил, с кем были связаны его жизнь и смерть – те, изначальные, человеческие. Ключевых людей в памяти пока что нашлось двое. Один воодушевил пацана, вооружил идеей, обещал ему новую жизнь… и научил убивать. Второй пытал и отнял жизнь. Оба давно мертвы… Но идея первого не истлела, она по-прежнему вооружает недорослей и учит убивать. Да и второй человек – сам он мертв, но его род не пресекся, не утратил влияния. Значит, есть люди, способные дать ответы на новые вопросы. Многоглавый дракон любопытства встрепенулся, полнясь азартом охоты. Смысл наполнил жизнь красками, сделал плотной, сложной. Каждый день Якова Локкера стал расписан поминутно.

Два имени из прошлого были важны, но имелось третье, не менее ценное – Юна. Пообещав вслух не вовлекать ее в дела и не беспокоить, Яков лукавил: он уж конечно собирался найти, он желал убедиться, что у Юны все хорошо. Он желал по возможности отблагодарить. Все это было два года назад. Давно…