– Они эффективны. А вежливым я не был и в первой жизни, – Яков отвернулся и крикнул на весь зал: – Лавр, гасите. При свете мы ругаемся злее, чем в потемках.

Зал погрузился во мрак, и после сияния люстр темнота показалась совершенной. Некоторое время все стояли, привыкая.

– Кто помогал Якову выяснять что-либо о живках, моем двойнике и ином подобном? – Микаэле не унялся. – Ну же! Мне требуются подробности.

– Я, – отозвался Клим. – Он просил присматривать за Мари, ей тайком передавали записки. Ну, я сказал своим: деньги у чужаков брать нехотя и с большим торгом, а записки отдавать мне для просмотра или копировать, если я вне дома.

– Я, – рассмеялся Яркут. – Списки наемных живок сверяли мы с Куртом. Вот только не пойму, почему вообще списки были двойные. И самый занятный – тот, что я же сам украл из имения в Луговой давным-давно. – Ники? – Микаэле не двигался с места.

– Только деньги, пап. Я оплачивал счета. В общем тысяч на пятьдесят, все касались поиска людей.

– Лёля, хотя бы ты… – в голосе Микаэле зазвенела никому не понятная злость.

– А что я? Сказала, если сунется к Павлушке или Федьке, пристрелю. Он обещал не лезть, и еще подарил мне зонтик, чтобы я присматривала за Юной. Это все.

– Василий?

– Мы с Павлушкой тайным сыском не интересуемся.

– Спасибо, – с чувством выдохнул Микаэле. —Я слегка вспылил, но я чую чужие игры и всегда стараюсь выйти из них.

– Пап, а зачем мы вообще идем в этот подвал? – вдруг спросил Николо, остановясь. – Он стоит нашего внимания? Все и так ясно. Там мерзко и вонюче. Там много золота… мертвого золота, выведенного из оборота. Он примитивный, он так долго жил, что сделался привидением. Ты упомянул Крысолова и первый банк? Так этот, в подвале, и есть ростовщик, средневековый и никчемный. Даже без золотого ошейника он бы не смог выйти из подвала. Он перепуган до полусмерти! Он попытался управлять капиталом и вдруг осознал, до чего негоден к работе. Для него есть лишь золото – то, которое просто металл.

– Я тоже не хочу идти. Противно, – пискнул Йен.

– Тогда я схожу один. У меня есть к нему вопрос, – решил Яков.

Отвернулся, положил руку на плечо управляющего и толкнул его вперед – веди. Тот нехотя поплелся, жалуясь на свой страх. Поясняя, что в первое-то время «тот, в подполе» был очень похож на князя, а после задичал и переменился. Шаги удалялись, голоса стихали… Микаэле стоял и думал: а действительно, зачем спускаться? Ничего нового в подвале не получится увидеть, да и узнать – тоже. Все определилось в ночь обмена телами. Майстер мечтал заполучить все золото мира и заодно – власть. Но размер «мира» определялся его личной способностью видеть перспективы и горизонты. Вот и оказался в итоге мир таким жалким, что весь втиснулся в подвал. И ничего в этом «мире» нет, кроме холодного золота – ни солнца, ни природы, ни людей, ни идей.