Еще чуть-чуть. Самую малость.

Хлестнула навстречу нестерпимо яркая вспышка. И сразу взрыв. Мозг разодрала дикая невыносимая боль. Задохнулся. Закричал.

Или это эльф кричит? Тогда почему Зорень падает на колени?

Новая вспышка. И новый взрыв.

Отбросили на несколько верст. Сразу онемели руки. Хотя, откуда взялись руки? Они же там, в оружейной избе. Вместе с телом. Здесь же только сознание. Безмозглая аура. Или с мозгами? Чем-то думается? Мыслится… Но тогда почему так больно?

Земля вырастает в глазах. Черная. Твердая.

– Хана! Амба, Стас! Веником целую неделю собирать будут. По полям. По лесам.

Полыхают изумруды на тонком почти прозрачном лице эльфа. Зорень кричит, судорожно раздирая рот, и тащит его руками с лавки.

– Больно же, Зорень. С корнем выдерешь!

В глазах темнеет. Все, земля…

Неведомая сила рванула его за руку и выдернула у смерти на палец от земли, протащив над рекой, над Сумеречным лесом, над слабой искоркой костра. И с грохотом бросила на лавку, впечатав спиной в стену.

Медленно и неохотно возвращалось сознание. В глазах все еще обжигающий, нестерпимо яркий свет. Нет. Пожалуй, не в глазах. Где-то глубоко за ними. А глаза все еще закрыты. Но почему тогда он все видит? Эльф тянет раскрытые длинные ладони к его голове. Зорень мертвой хваткой вцепился в его руки и продолжает тащить. Неужели не понимает, что он уже здесь.

Вдавился спиной в стену так, что трещит позвоночник. Больно! Почему?

– Я же давно вернулся! – хотел крикнуть он.

Но не крикнул. Язык отказался повиноваться ему.

– Слав, возвращайся!

– Куда? Я же здесь, с вами.

Мозг рвется на части. Господи…

С усилием, глаза словно песком забиты, разодрал веки.

Зорень с побелевшим лицом склонился над ним.