Зорень не выдержал, запрокинул голову и расхохотался.

Груздень обескуражено повернулся к нему.

– Не умри от радости, Груздень. Людей пока нет, нет и одежки. Так что с радостью придется повременить.

– Алексей?

– В армии каждый говорит только за себя, – попенял ему Стас. – Но тебе, как другу, отвечу. Алексей получит тяжелую конницу. И тоже в пять тысяч копий. А над легкой конницей будет начальствовать Хруст.

Груздень начал медленно приходить в себя, но было видно, что так и не оправился от удара. Махнул рукой и вылетел в двери, увлекая за собой Войтика и то, что осталось от его героической разведки.

Зорень снова засмеялся.

– До ночи не доживет от новости. Умеешь ты Стас порадовать человека, – сказал он отсмеявшись и повернулся к Стасу.

Тот неприметно улыбнулся.

– У меня и тебя есть, чем порадовать, брат, – сказал он, скромно потупив взор. – Купава, оставь нас. Дай поговорить.

Подождал, пока за девушкой закроется дверь, и снова посмотрел на встревожившегося конязя.

– Зорень, тебе предлагаю встать во главе нашей армии. Что тебе делать в твоем Соколяне? Заскучаешь.

Теперь уже опешил Зорень.

– А как же Соколянь?

– Оставь там наместника. Будешь приезжать, как на дачу. Или в отпуск. Тьфу ты, черт! Какой, к дьяволу, отпуск. Каганату больше не жить. Пора возрождать свои земли.

– А Соколянь?

– Дался тебе этот Соколянь? Я разве прошу тебя отказаться от него? Оставайся и дальше Соколяньским конязем. По крайней мере, зарплату требовать не будешь, – пошутил он, совсем не рассчитывая на то, что шутка будет понята. Повернулся к двери и крикнул: – Веселин!

В дверном проеме показалось лицо Веселина.

– Веселин, мальчик мой, скажи волхву, что мы ждем его. Пусть поторопится, – и наполнил бокалы вином. – Выпьем, друг мой. Или, как говорили в моем мире, замочим это дело. Рыба посуху не ходит. А под рюмашку и разговор веселей пойдет. В каждом коняжестве поставим по тысяче, по две. Командовать можешь даже из Соколяня.

– Умеешь ты, Слав, ударить так, что и ответить нечем.