– Не знаю, не знаю… ну, да где наша не пропадала, – отчаянно тряхнул головой. – Пошли нарочных к Алексею и Хмурому. Пусть высылают свои дружины. Тысячу возьмешь отсюда. Зорень, ты как? С нами?

– Пять сотен приведет Свист. И вольные города пусть раскошелятся на свои дружины. Если даже половину дадут – еще столько же будет, а то и того более.

Стас был вполне удовлетворен.

– Ударишь по каганату. Тремя колоннами. Сам в центре. Слева Толян. Справа Хруст. Нет, Хруста, пожалуй, оставим. Ему с волхвом дел предостаточно будет. Впереди Войтик с волчатами. Разрежь до самой реки. А там повернешь к югу. И катай до самого моря. Не дай соединиться и навязать себе сражение. Один полк держать сзади для прикрытия и зачистки. И чтобы на ближайшие десять-двадцать лет я об этой шпане не слышал!

Груздень онемел.

– Что-то не ясно, воевода?

Груздень помотал головой.

– Уж не прикажешь ли, мой друг, мне или конязю Зореню по степи, вылупив глаза, с мечом бегать?

– Н-е-е-т! – растерялся Груздень.

– Тогда месяц на подготовку. И вперед! Войтик, разведку в степь. Опросить купцов… Города, крепости, гарнизоны… Их, Войтик, тебе открывать.

– Я понял, командир.

Толян навис над столом.

– Командир, я лучше с Войтиком.

Стас недовольно нахмурился. Груздень обиженно засопел, глубоко переживая измену друга.

– Тридцать дней, Груздень.

– Я запомнил, командир.

– Вычистить эту заразу до белой кости. Мирное население не трогать. Кто захочет служить нам – ради Бога. Пойдете налегке. Запас у седла на неделю. Дальше война прокормит. Все, ребятки, по коням.

Груздень сорвался из-за стола.

– Подожди, дружище, – остановил его Стас. – Вернешься из похода, начнешь набирать панцирный полк. В пять тысяч копейщиков.

Груздень раскрыл рот.