– Тоже отдыхают. Им ведь корабельные дела ни к чему, паруса ставить не умеют. Опять же, Лучемир покамест велел токмо передний оставить, косой. Супротив ветра вправо и влево виляет.

– Что, Тришка тоже не корабельный человек? – не понял Андрей.

– Тришка… – Холоп закашлялся. – Тришка в Новгороде… Ну, как боярин после похода пива всем дозволил, ну, он и пил все время, пока вы делами насущными занимались. Как отплывали, батюшка ваш повелел в трюм его бросить, дабы проспался и протрезвел. Однако же, как его отпустили, он опять пьяным напился где-то. Уж не ведаю, где смог. Видать, средь добра что-то припрятано. Его опять в трюм спустили. А вчерась, как разгружать сани начали, он выбрался и поутру опять лыка не вязал. Мы его снова в трюм столкнули, дабы в людской не накуролесил.

Ну вот, теперь Андрею стало ясно все до конца. Нормального человека Друцкий, естественно, дать не мог. Единственный не малолетний, не увечный, не кривой и не слепой из подаренных им холопов оказался запойным алкашом.

– Чего прикажешь, Андрей Васильевич? Достать?

Зверев пожал плечами. Среди колдовских припасов и лекарственных зелий, подаренных ему в дорогу мудрым Лютобором, ничего протрезвляющего не было. А угля на корабле не достать – печей тут не предполагалось.

– Оставь, пусть проспится, – махнул он рукой. – Как похмельем отмучится, может, и соображать начнет. А куда, кстати, правят наши седой и рыжий?

– Ты же намедни к Ладоге велел идти, Андрей Васильевич, – напомнил Левший. – Туда и идем.

– Я знаю, – кивнул князь Сакульский. – Токмо Ладога есть город, а есть озеро.

– Риус! – крикнул холоп. – Ты чего деду сказал? Куда плывем?

– Чего? – глянул вниз, на палубу, мальчишка и, увидев хозяина, тут же поклонился: – Доброго тебе здоровья, княже. Как спалось? Не укачал дед своими виляниями?

– Ничего, все лучше, чем на санях по кочкам прыгать. Скажи деду, пусть к Запорожскому правит, в мое княжество. Он должен знать, наверняка с князем Друцким туда ходил.

– Да я не глухой, Юрий Семенович, сам все слышу, – отозвался кормчий. – Доброго тебе утра.

– Андрей я, Андрей! Князь Андрей Васильевич Сакульский, урожденный боярин Лисьин. Ты чего, до сих пор не понял, кому служишь?

– Понял я все, Юрий Семенович, понял. В Запорожское плывем, через озеро к Вуоксе.

Мальчишки фыркнули и кинулись к заднему борту – чтобы хозяин не увидел. Левший удрать не мог, а потому старательно пытался сдержать смех.

– Вот зараза, – сплюнул Зверев. – Тришка как проспится, десять плетей ему дашь.

– А почему Тришке, Андрей Васильевич? – не понял холоп.