Он тоже перекрестился, только правильно, достал и поцеловал нательный крестик, который вчерашние мучители почему-то не стали снимать с его шеи. Может, решили «не заметить»?

– Это вы, князь Андрей? – настала очередь выражать удивление англичанину.

– Разумеется. Честному человеку опасаться правосудия незачем.

– Вы это серьезно, князь?

– Рад видеть тебя, Андрей Васильевич. – Тощие капитан и князь Друцкий легко разместились там, где не мог развернуться упитанный бюргер. – Я купчую на каракку на себя велел выписать.

«Правильно…» – одними веками подтвердил Зверев.

– Ох, душно здесь, – потер горло князь Юрий Семенович. – Давай выйдем на воздух.

На улице, в стороне от чужих ушей, дядюшка быстро отчитался:

– Я, как Пахом меня упредил, ушкую велел сразу в Данию идти, в бухте Оденса якорь бросить. Неф людей с него заберет и вернется. Тут все рядом, страны крохотные. Послезавтра всяко вернется.

– Мне бы лучше на глаза прохожим не показываться, княже.

– Захар тебя в харчевню проводит, в коей мы комнаты сняли. Третьего дня людей на неф погрузим да и уйдем отсюда. Я ведь Вулленвеверу уж и задаток дал. За тысячу человек, как одна копеечка.

– Тысячу? – не поверил своим ушам князь Сакульский. – И он обещался их привезти?

– Если желает получить полтора пуда золота, друг мой, он это сделает. Полтора пуда, Андрей Васильевич, – и для Любека куш, который не видывала даже городская казна.

– Как же вам это удалось, дядюшка?

– Я прошелся по торгу, Андрюша, – довольный собой, Друцкий начал откровенно фамильярничать. – Прикинул, сколько нынче выставлено невольников, сколько за них запрашивают. Получилось, что сегодня немногим больше тысячи рабов здесь купить можно. Но ты сам понимаешь, коли я куплю всех у одного торговца, а опосля перейду к другому, то цены уже раза в полтора подрастут. А к третьему-четвертому могут и втрое-вчетверо вырасти. И тогда я иду в магистрат, требую доложить о себе бургомистру. Это вроде воеводы нашего али наместника. Прихожу и предлагаю ему цену, на одну пятую больше, нежели на торгу просят. Нам – выгода сплошная. За превращение золота в монеты десятую часть отдать надобно, да цены вырастут – тоже убыток. А так я Юргену Вулленвеверу сразу мешок с сотней талеров на стол кинул, да и сказал, что полтора пуда золота за тысячу рабов плачу. Пятая часть ему за хлопоты пойдет, прочее он может торговцам отдать, когда властью своей товар изымет. Дабы те тоже не в убытке остались и недовольства не проявили. Полтора пуда золота! У него аж дыхание перехватило. Чего там, у меня и у самого перехватило, как я первый раз твою добычу увидел. В общем, взял бургомистр Юрген задаток да поклялся, что весь товар к четвертому дню в порту города нас ждать будет. Он – товар дает, я – золото. Тут обмана быть не может.