Сегодня следователь по особо важным делам уже не выглядел уставшим и измученным. Видимо, выспался наконец-то. Назначил встречу с утра, и давай отчитывать. На прошлой неделе постеснялся – меня чуть не убили, а испуганную жертву покушения я изобразила мастерски. Он купился, но теперь отрывался по полной.

– Тебе невероятно повезло, что Лессер в обморок грохнулся! – Рома отставил чашку с недопитым кофе и вспыхнул багрово-красной яростью. – А если бы нет?

– Знаешь… – Я обиженно надула губы. – Кажется, будто ты расстроен тем, что он меня все-таки не придушил.

– Конечно! – Ярость превратилась в алый огонек и замигала подобно маячку на крыше полицейской машины. Ух ты… – Настолько расстроен, что самому придушить хочется.

– Я много раз объясняла, как мы с Лессером оказались в том доме. Чего еще тебе нужно?

– Понять, какого лешего тебя туда понесло.

Тут мое терпение и лопнуло. Ну сколько можно?!

– В протоколе все подробно записано. Перечитай на досуге!

– Кира, – строго-престрого сказал Рома. – Любой здравомыслящий человек, увидев символ с места убийства, – позвонит в полицию, а не предполагаемому маньяку.

– А я не такая как все. Альтернативно одаренная! Еще вопросы?

– Почему ты сообщила о своих планах Левицкому, а не мне?

– Вспомни, как себя вел, – с готовностью ответила я. – Сплошные претензии и обвинения! Решила сначала убедиться, что это тот же знак. И вообще, «спасибо» бы сказал.

– За что?

– Убийцу-то вычислила я. Если бы не моя самодеятельность, Лессер до сих пор бы разгуливал на свободе!

– Куда нам, убогим, до великого сыщика, – фыркнул Рома.

– Ты его подозревал? – ахнула я. – И ничего не сделал?!

– Не успел… Сама угадаешь почему, или рассказать?

Конечно, я попросила рассказать.

Рома знал Вику с детства, и знал неплохо. Все летние каникулы они отдыхали на соседних дачах и много времени проводили вместе. Обнаружив на кухне убитой модели начатую упаковку шоколадного чая довольно редкой марки, он удивился – у Вики была сильная аллергия на шоколад. Однажды не удержалась и съела кусочек при Роме. Еле откачали. Он в тот день так испугался что потом прятал от нее даже фантики от конфет. На всякий случай… Возможно, через двадцать лет Вика аллергию вылечила, но запись в медицинской карте утверждала обратное, да и все ее знакомые в один голос уверяли – она не ела сладкое. Так что шоколадный чай Вика сама бы пить не стала. Значит, держала эту редкостную, по авторитетному мнению Ромы, гадость для кого-то другого. Кроме того, в квартире Вики царил хаос – вещи лежали как попало. Домработница их не трогала: хозяйка запрещала. Модель жаловалась потом, что не может ничего найти, и ценила свой «творческий беспорядок». А вот на письменном столе царила иная картина. Многочисленные журналы, справочники и каталоги были расставлены по цветовой гамме: сначала черные, потом белые, за ними выстраивалась самая настоящая радуга. Так кому же Вика незадолго до смерти позволила похозяйничать на своем столе? Явно кому-то близкому. Тому, с кем у нее был тайный роман, если верить Анфисе.