— Так это шантаж! — откинулся на спинку стула Бенедикт. — Чего же вы хотите?

Уилл не стерпел и воскликнул:

— Откажитесь от своих притязаний на Институт. Заступитесь за Шарлотту перед Советом. Объясните, почему ее не следует смещать с должности. Ведь вы прекрасный оратор, как-нибудь да выкрутитесь!

Бенедикт перевел взгляд на Шарлотту и усмехнулся:

— И это все?

— Не совсем, — ответила Шарлотта прежде, чем Уилл успел что-то сказать. — Расскажите, как вы связываетесь с Мортмэйном и где он сейчас.

Бенедикт хмыкнул:

— Связь была через Натаниэля Грея, но вы его убили, так что теперь источника информации больше нет.

— Значит, никому не известно, где теперь Мортмэйн? — ужаснулась Шарлотта.

— Уж точно не мне! К несчастью для вас, Мортмэйн не настолько глуп. Он хотел, чтобы я забрал у вас Институт, и тогда бы он разрушил его изнутри. Но у него есть и другие варианты, этот — лишь одна нить его паутины. Он давно ждал. И он непременно получит и Анклав, и ее, — кивнул он на Тессу.

— Что он со мной сделает? — не выдержала Тесса.

— Вот уж не знаю, — хитро улыбнулся Бенедикт. — Скажу только, что он постоянно справлялся о тебе. Экая трогательная забота о своей суженой!

— Он сказал, что создал меня. Что это значит?

— Не имею ни малейшего понятия. Да и с чего бы он стал поверять мне свои секреты?

— Ну да, — заметил Уилл, — ведь у вас так мало общего, не считая тяги к женщинам-демонам и к преступлениям.

— Уилл! — гневно воскликнула Тесса.

— Да я вообще не то имел в виду, — опешил Уилл, — я про «Клуб Преисподняя»!

— Довольно намеков, — вмешался Бенедикт. — Я хочу кое-что прояснить для своего сына. Пойми, Гидеон, если ты поддержишь Шарлотту, то тебе не место в моем доме. Не зря говорят, что на один гвоздь всего не вешают.

Гидеон молча поднял руки перед собой, будто хотел помолиться. Но ведь Сумеречные охотники не молятся, вспомнила Тесса и поняла, что он решил снять серебряное кольцо. Оно было похоже на фамильное кольцо Карстаирсов, только по ободку бежали языки пламени. Фамильное кольцо Лайтвудов. Гидеон положил его на край письменного стола и повернулся к брату:

— Габриэль, пойдем со мной!