Девушка отвернулась от иллюзорного Лазло, несмотря на то что тот никак не мог видеть ее настоящего рта или мотыльков, залетающих внутрь. Их крылышки щекотали ей губы – нежные, как призрачный поцелуй, – но Сарай думала только о том, какое отвращение это вызвало бы у Лазло.

«Кто захочет поцеловать девушку, которая ест мотыльков?»

«Я не ем их», – заспорила она с собой.

«Твои губы на вкус как соль и сажа».

«Перестань думать о поцелуях!»

А затем пришло время нового необычного опыта: лежать на кровати в кромешной тьме – ее настоящее тело в настоящей кровати, – в тишине знания, что цитадель и город спят, с единственной ниточкой сознания, тянущейся в Плач. Сарай уже и не помнила, когда в последний раз ложилась спать до рассвета. Как и ранее Лазло, она была напряжена, ее стремление поскорее заснуть не давало спать, повышенное осознание собственных конечностей дало почву для сомнений: куда она их девала, когда не задумывалась об этом? Ей удалось принять подобие своей естественной позы во сне – свернулась на боку, подложив руки под щеку. Истощенное тело и еще более истощенный разум, которые, казалось, от усталости начали расходится как в море корабли, наконец-то примирились с потоками. Но ее сердца бились слишком быстро для сна. Не от страха, а от волнения, что это не сработает, и… от возбуждения – такого же дикого и мягкого, как хаос из крыльев мотыльков, – что все сработает.

Внизу в городе девушка долгое время стояла у окна и общалась с Лазло в новой, застенчивой манере. Чувство грандиозности происходящего так и не прошло. Сарай вспомнились завистливые сетования Руби, что она «живет». Раньше она была не согласна, но теперь…

Можно ли считать это жизнью, если она проходит во сне?

«Это просто сон», – напомнила она себе, но слова не имели особого значения, когда узлы сшитого вручную ковра под ее иллюзорными ногами казались более ощутимыми, чем гладкая шелковая подушка под настоящей щекой. Когда общество этого мечтателя впервые пробудило ее, даже пока она пыталась заснуть. Ей было неспокойно стоять там с ним. Ее разум не унимался.

– Возможно, мне будет легче заснуть, – наконец решилась Сарай, – если я замолчу.

– Конечно! Хочешь прилечь? – Лицо у Лазло стало пунцовым. У Сарай тоже. – Пожалуйста, располагайся. Тебе что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

И, с забавным чувством дежавю, Сарай устроилась на кровати – как в цитадели, но придерживаясь самого краешка. Кровать была относительно маленькой. Сарай сомневалась, что Лазло тоже ляжет, но на всякий случай оставила ему место.

Юноша продолжал стоять у окна, и она заметила, как он потянулся было руками в карманы, только чтобы обнаружить, что в штанах их нет. Он стушевался на секунду, а затем вспомнил, что это сон. Карманы тут же появились, и он засунул в них руки.