— Тогда я просто не вижу в чем. Кровать ничего не значит, значат лишь те, кто в ней спит. Мой дорогой, если тебе не нравится эта кровать, мы достанем другую. Или будем спать на полу. Кровать ничего не значит.

— С кроватью полный порядок. Единственное, чем она плоха, так это тем, что не я за нее платил. Платила ты. И за этот дом. И за мою одежду. И за мою еду. Все это мои… мои игрушки. Черт! Да все, что у меня есть, дала мне ты! Ты знаешь, кто я такой, Стар? Жиголо! А ты знаешь, кто такой жиголо? Что-то вроде мужчины-проститутки!

Одна из наиболее раздражающих привычек моей жены заключается в том, что она никогда не прикрикнет на меня, если я напрашиваюсь на ссору. Она внимательно посмотрела мне в глаза:

— В Америке ведь все работают, верно? Люди работают все время, особенно мужчины?

— Вроде того.

— Но этот обычай существует не везде, даже на Земле он распространен не всюду. Француз, например, счастлив, если у него много свободного времени. Он заказывает себе лишнюю чашечку café au lait[114], и стопка блюдечек на его столике быстро растет[115]. Да и я не очень люблю работать. Оскар, я испортила наш вечер из-за своей лени — не хотелось завтра с утра заниматься этой тягомотиной. Такой ошибки я больше не повторю.

— Не в этом дело, Стар. С тем вопросом мы покончили.

— Я знаю. Но первый вопрос редко оказывается ключевым. Да и второй — тоже. А иногда и двадцать второй. Оскар, ты не жиголо.

— А как прикажешь меня называть? Если что-то выглядит как утка, крякает, как утка, и ведет себя как утка, то я называю это уткой. А если ты назовешь ее букетом роз, то она от этого крякать не перестанет.

— Нет. Все, что нас окружает… — Она повела рукой. — Кровать. Эта чудесная спальня. Пища, которую мы едим. Мое платье и твое. Наши прекрасные бассейны. Ночной дворецкий, на случай если нам захочется послушать певчую птицу или съесть спелый арбуз. Наши дивные сады. Все, что мы видим, ощущаем, что используем или хотим иметь, — и еще тысячи вещей, находящихся вдали от нас, — все это заработано твоей собственной могучей рукой. Все это твое по праву.

Я засопел.

— Именно так, — настаивала она. — Таков был наш контракт. Я обещала тебе много приключений, большие сокровища и большие опасности. Ты согласился. Ты сказал: «Принцесса, вы получили своего мальчика на побегушках». — Она улыбнулась. — Такого большого мальчика! Мой любимый, думаю, что опасностей было больше, чем ты ожидал… И поэтому мне до сего дня доставляло огромное наслаждение делать так, чтобы и сокровища были больше, чем ты мог себе когда-нибудь представить. Пожалуйста, прими их, и не надо скромничать. Ты их заработал, ты заработал гораздо больше — столько, сколько захочешь иметь.