— Пошли спать, ты устала. — И сам же не удержался, чтобы не обругать ее про себя.

19

19

И мы легли в постель.

Тут она сказала мне:

— Оскар, ты сердишься.

— Я этого не говорил.

— Но я чувствую. И не только сегодня, и не только из-за этих тупиц. Ты как-то ушел в себя, ты несчастлив.

Она ждала ответа, и я сказал:

— Пустяки.

— Оскар, все, что тебя беспокоит, для меня не пустяк. И я ничего не смогу с этим поделать, пока не узнаю причину.

— Что ж… Я чувствую себя чертовски бесполезным.

Она положила мягкую сильную руку мне на грудь:

— Ты не бесполезен для меня. А почему ты чувствуешь себя бесполезным?

— А ты посмотри на эту кровать! — Кровать была такой, о которой американцы не могут даже и мечтать. Она делала все, разве что кроме поцелуя на сон грядущий. И была, подобно этому городу, очень красива, и, подобно ему, умела скрывать свой «костяк». — Если бы такое вот ложе сумели соорудить на Земле, оно бы там стоило больше, чем самый лучший из домов, в которых жила моя мать.

Стар задумалась.

— Ты хотел бы послать матери денег? — Она потянулась к стоявшему у изголовья коммуникатору. — Достаточно будет дать адрес: База ВВС Элмендорф, Америка?

(Не помню, чтобы я когда-нибудь называл ей адрес матери.)

— Нет, нет! — Я сделал знак передающему устройству заткнуться. — Ничего я ей не хочу посылать. Ее муж получает достаточно, и от меня он денег не возьмет. Не в этом дело.