Смеяться я уже не мог. Я подумал, что в год своего ухода в армию отдал бы за эти сто десять долларов в месяц что угодно. Я написал конгрессмену благодарственное письмо, постаравшись, чтобы оно звучало получше.

Следующее письмо по виду было совершеннейшей чепухой. Оно было от Больничного фонда и, надо думать, содержало просьбу о денежной помощи или рекламу медицинской страховки, но я никак не мог взять в толк — почему кто-то в Дублине решил внести меня в свой список рассылки.

Больничный фонд запрашивал меня, не являюсь ли я владельцем билета Ирландского больничного тотализатора, номер такой-то и такой-то, и талона к нему? Этот билет был продан Дж. Л. Уезерби, эсквайру. Указанный номер выиграл во втором туре розыгрыша лошадей, и эта лошадь пришла первой. Дж. Л. Уезерби был об этом информирован и известил фонд, что передал билет некоему И. С. Гордону, которому отослал и талон. Не тот ли я Гордон, есть ли у меня билет тотализатора и талон? Фонд будет признателен за быстрый ответ.

Последнее письмо было из штаба командования Группы американских войск в Европе. В нем был талон к билету Ирландского тотализатора и записка: Так мне и надо, дураку, чтоб не играл в покер. Желаю выиграть. Дж. Л. Уезерби. Штемпель на конверте был годичной давности.

Я долго рассматривал его, потом достал бумаги, пронесенные мною через столько вселенных. Нашел нужный билет. Он был весь измазан кровью, но номер был виден хорошо.

Еще раз перечитал письмо фонда. Второй раунд розыгрыша…

Потом пересмотрел все билеты под ярким светом. Все остальные были поддельные, но гравировка этого билета и талона к нему была четкой, как на деньгах. Не знаю, где его купил Уезерби, но ясно, что не у того воришки, у которого я приобрел свой.

Второй тур… А я и не знал, что их больше одного! Оказывается, число туров зависит от числа проданных билетов: на каждый «пакет» стоимостью сто двадцать тысяч фунтов стерлингов — тур розыгрыша. А я видел только результат первого…

Уезерби отослал талон и расписку моей матери в Висбаден. Письмо, вероятно, добралось до Элмендорфа, когда я находился в Ницце, потом было отправлено в Ниццу, потом обратно в Элмендорф, так как Руфо оставил этот адрес в «Американ экспресс». Руфо, разумеется, знал обо мне все и предпринял нужные шаги, чтобы прикрыть мое исчезновение.

В то утро, ровно год назад, я сидел в кафе в Ницце, у меня в руках был выигравший билет, а талон к нему шел мне по почте. Если бы я, читая «Геральд трибюн», заглянул бы дальше отдела личных объявлений, то обнаружил бы там результаты второго тура розыгрыша и не откликнулся на объявление.