Те устали настолько, что даже не сдвинулись с места за все это время. Разве что Артем рукой придвигал к себе тоненькие ветки, выуживая их из-под опавшей листвы. А от сообщения встрепенулся один Федор.

– Откуда тут щенки, – отмахнулся Паша. – Тут танком все прошли несколько раз. Все звери давно сбежали.

– А тех, кто не сбежал, выловили, – меланхолично согласился Артем.

– Вот и я думаю. А может, и не щенки вовсе?

Через какое-то время понимание пробилось сквозь усталость.

– Задание? – предположила Света.

– Еда? – разгорелись глаза Артема.

– Одежда? – вздрогнул Паша зябко.

Света уже поднялась и перехватила Пашину палочку – не как трость, но как оружие.

– Волки, – с испугом произнес Федор, глядя в том направлении, откуда я пришел.

– Не бойся, не обидим мы их, – поднял я Федора и посадил на шею.

Тут, на просеке, такой способ движения был возможен – ветви даже тех деревьев, что с самого краю, срезаны тяжелой техникой до самого верха, ничего не будет цепляться.

После поворота просека разделилась еще один раз, но, ориентируясь на жалобное тявканье, мы выбрали верный рукав и через десяток минут стояли возле деревянного частокола из неотесанных жердей в три метра высотой, закрывавших круглую площадку в два десятка метров диаметром. Между жердей было достаточно пространства, чтобы разглядеть высокий столб метров в десять с синим пластиковым контейнером на вершине. А еще – пять грязно-серых тощих волков, жмущихся друг к другу у самого столба, дрожащих от холода и голода и жалобно потявкивающих.

Дождь и мороз не прошли для них даром – никакого навеса на площадке не было, не говоря о загоне или будке.

– Варварство, – зло прошипел я, сильно дернув ограду.

– Пять – это много, – философски отметил рядом Артем.

Пригляделся к жердям – те оказались перевязаны бечевкой, скрученной достаточно надежно, чтобы не поддаться ударам, но оснащенной вполне простым узлом, распускающимся при небольшом усилии. Только вот дождь и холод слегка усложнили этот процесс.

– Максим, ты чего делаешь? – спохватился Паша, когда я снял первый узел.

– Выпускаю волков, – глухо отозвался я, костеря про себя организаторов.

– Максим, это волки, – мягко произнес Артем, встав рядом. – Очень и очень голодные волки.