Ой.

Никогда, никогда больше так не буду делать рядом со старинными артефактами. Почему-то я ждала шума и дрожания, как во время схожего случая в лавке Бизо, когда от моей магии сошли с ума все артефакты. В этот раз все получилось… несколько по-другому.

Изначально я рассчитывала, что звон включившихся артефактов отвлечет Франца, и тогда, подобравшись поближе, я просто хорошенько тресну ему по голове любым подвернувшимся предметом. Или оглушу магией.

Но вместо того чтобы мило завертеться и затренькать, или что там еще делают едва проснувшиеся от влитой силы артефакты, древние сломанные магические предметы поступили совсем иначе.

Часть из них сорвалась со стен и принялась летать по комнате с явной целью сбить наши головы с плеч. Другие отважно принялись генерить странные эффекты в виде сполохов и молний. Третьи тихо разваливались на части.

— НЕТ! — заорал Франц, с ужасом наблюдая, как слетевший с крюка огромный медный молоток бьет в трясущееся зеркальное колье, рассыпая его в бриллиантовую пыль, искрами разлетающуюся по комнате. Один из бешено метавшихся дисков двинул Хоффа в плечо, оружие упало и выстрелило, достойно завершив путь еще одного артефакта, похожего на помесь часов с салфетницей.

— Я задушу тебя своими руками, ведьма! — захрипел Франц и протянул руки, как зомби из второсортного фильма ужасов. Видимо, именно этот раздел коллекции чем-то был ему особенно дорог.

Он подскочил ко мне и, естественно, сразу получил отличный удар коленом по небоевой зоне. К сожалению, этот недоупырь, вопя от боли, свалился всей тушей прямо на меня и, зажимая межножье, заголосил:

— Берти! Убей ее! Сверни ей шею, начини ее ядом! У-у-у-у! Мне больно!

Не успела я испугаться, как в комнату ворвался… совершенно обнаженный Торваль.

Небеса. Все, как я просила, только без шкуры. Я даже багровую морду Франца отодвинула, чтобы ничего не пропустить. Детали, знаете ли, при первом знакомстве необычайно ценны и придают потом воспоминаниям особый шик.

Волк был явно не в себе. Его покачивало, из носа тонкой струйкой текла кровь.

Треклятый Берти. Судя по всему, значительная часть яда, запасенная дворецким, каким-то образом досталась именно Торвалю. Именно его он сначала принял за собаку.

Волку пришлось обернуться, чтобы животное не погибло, но и полностью справиться с отравой он не мог и теперь стоял, качаясь и белея от злости с каждой секундой. Так как при всей своей слабости видел Торваль прекрасно.

На мне эффектно и многозначительно лежал Франц.

Как-то Саня вычитала в Интернете, а потом развесила у себя в комнате в виде транспаранта очень подходящую к ситуации житейскую мудрость: «Долгое ожидание принца на белом коне отлично скрашивает садовник».