Некоторые девушки мечтают потерять невинность только после брачных клятв. Я уважаю чужую позицию, но это не значит, что сама готова принимать непроверенный товар. Любовь любовью, а вдруг избранный, стесняюсь сказать, бревно? Или хуже того, слюну пускает на первой минуте? Торваль был хорош. До итоговой пробы мы еще не добрались, волк, видите ли, слово мне дал «не делать это до брака» и нарушать принципиально не будет.

Да бери свое слово обратно, я его не просила.

Торваль-Торваль. Ты моя вредина… Мы еще посмотрим, кто кого.

— Вить, а Вить…

— Не называй меня так, Фира.

— Ладно, Тотошка. Ай, перестань кусаться. Лучше скажи, почему ты так приятно пахнешь?

Мышцы под кожей реагировали на движение пальца плавными сокращениями. А на животе ощущались каменной твердостью. Его было приятно исследовать, поглаживать выпуклости и впадинки, наблюдать, как он живо реагирует, как срывается ранее ровное дыхание.

Мою шаловливую ладонь прихлопнула широкая мужская рука. Крепкие костяшки загорелых пальцев, ровные аккуратные ногтевые пластинки. Хорошо, что при обороте он сразу превращается в полноценного волка, а не обрастает по частям. Было бы обидно видеть, как эти мужские пальцы обрастают страшными когтями.

— Когда оборотень выбирает пару, он может впадать в состояние сильного эмоционального желания — гон. При обоюдном выборе для некоторых видов оборотней, например для волков, гон закрепит отношения навсегда. — Он прижал меня телом к кровати и навис сверху. — Люди не чувствуют гона, но некоторые — чувствуют запах.

— Ты начал на меня гнать на балу?

Торваль фыркнул.

— Сорвался как юнец. У совсем неопытных случаются такие неконтролируемые связи, когда реагируешь ярко, и все доводы рассудка вдруг срывает волной, тяга становится непреодолима. — Он потерся кончиком носа о мой нос. — Я просто с ума сошел, когда поцеловал тебя в библиотеке, такую горячую, искреннюю, мягкую…

— То есть ты не влюбился с первого взгляда, когда увидел меня на вокзале? — возмутилась я.

— В тебя — нет, но к отдельным твоим частям — точно испытал интерес.

Виктор с удовольствием вдохнул и нырнул лицом в грудь, с упоением рыча.

Вот ведь. Погладила буйну голову увлекшегося гонщика.

— Эй, капитан! Но я-то гона не испытываю. Значит, полной зависимости у нас не будет?

Он поднял улыбающееся лицо с шало блестящими глазами. Даже представить не могла, что эти вечно холодные надменные черты способны приобретать такой расслабленный вид. Торваль как будто сбросил лет десять, вместе с заботами, напряженными мыслями, вечной клановой ответственностью.