— Ведьма, — уточнил один из них, — женщина без чародейских способностей не протянула бы в лесу с упырями ни дня.

— Что будем с ней делать, Будислав?

— Отведём её в посёлок у подножия, там я её допрошу.

Будислав старался не выдавать своих эмоций. Любовь и ненависть, страсть и боль наполняли его. С трудом чародей сдерживался, пока, наконец, они снова не остались наедине. Будислав прикоснулся к эфесу меча, но не успел его достать: на его руку опустилась маленькая нежная рука. И снова этот чудесный запах вскружил ему голову. Этот запах сводил его с ума. Невозможно было передать, как он скучал по этому аромату, как у него сжималось сердце, когда ему казалось, что он чует что-то знакомое. Губы сами потянулись к её губам. Вскоре они снова оказались в постели. Как раньше. Никогда ещё Будислав не любил её с такой страстью, никогда ещё не хотел обладать ей так, как сейчас. Он не боготворил её так, как прежде, и потому в постели позволял себе больше, чем раньше. Целовал её там, где прежде не целовал, обнимал так, как раньше не обнимал никогда. Она была не против, ей это нравилось, а порой она даже хохотала от удовольствия и сжимала его в своих объятиях с неистовой силой. Но когда всё закончилось, Будислав словно пробудился ото сна, и ненависть снова переборола любовь.

— Проклятая ведьма, — заговорил он, — ты предала меня.

— Я не виновата. Вышеслав вынудил меня. Он хотел меня убить.

— Ложь. Он бы не за что этого не сделал.

— После того, как я отказала ему. Он сказал, что, если я ему не отдамся, он не пощадит меня. Я же была ваша невольница. Но теперь я свободна, и никто, кроме тебя не знает, что я здесь.

— Я не верю тебе. Ты истинная дочь своего отца.

— Тогда почему я не вернулась к своему отцу? Почему осталась здесь, не смотря на запрет Вышеслава? Я люблю тебя Будислав.

— Я очень хочу тебе поверить. Но…. Нам нельзя быть вместе. Теперь я это понял. Уходи к своему отцу.

— Он не примет меня. После того, что случилось…. Нет, скорее всего, он меня убьёт. Давай сбежим вместе, ты же не раб своего мастера, ты — свободный человек, чистокровный чародей.

— Мы не выживем вдвоём, — отвечал ей Будислав, — если только….

— Если только что?

— Нет, ничего.

Он уже был полностью одет и вскоре направился на гору. Вечером Сорочинский мастер собирал пир, на который приглашал всех своих чародеев, всех своих братьев. Это могло означать лишь одно: его величайшее творение было готово, и он готов был показать его миру. Небольшой свёрток принёс владыке слуга. Пока чародеи сметали со стола мясо и блины, запивая всё это вином, Сорочинский мастер достал меч, не знающий равного в своей искусности выполнения. И чародеи замерли от восторга.