— Меня исцелил дьявол, — сказал он тогда самому себе, — теперь я в неоплатном долгу перед ним. Тело моё спаслось, но душа погибла.

Воспоминания его прервал появившийся, наконец, на похоронах отца Ростислав, который тут же разрыдался и даже упал на колени. Слёзы градом лились из его глаз, и это зрелище тронуло всех присутствовавших. Ростислав вспоминал всё самое лучше о своём отце, благо, что ещё совсем недавно он был ребёнком, и в памяти свежи были самые светлые воспоминания его детства. Ратмир тогда только недавно вернулся с охоты, он разделался с опасным упырём, известным под именем герцог Ракула. За время похода отец соскучился по своим детям и теперь несколько часов играл с ними, обнимал и одаривал своими поцелуями.

— А я не боюсь Змея, — дразнил отца маленький Айрат, показывая отцу язык.

— Не боишься? — делал фальшиво грозный вид Ратмир и падал на четвереньки, — ну тогда, держись.

И рычал как можно тише и осторожнее. Но маленький Ростислав был тут как тут. С разбегу он взгромоздился на спину к отцу и обхватил его сзади за шею.

— Я оседлал Змея, — радостно прокричал он.

— Что? Где? — сделал глупый вид Ратмир, оглядываясь по сторонам. — Где он? Вы видите его?

— Вон он, вон он, — хохотали мальчишки и показывали пальцем на Ростислава. Сам юный Ростислав не мог сдержать смеха. Но отец словно не замечал его, поворачивался назад, но там никого не было. Он словно не видел ребёнка, сидевшего у него на спине.

— Где он? Я не вижу.

— Да вот же он, — кричали его маленькие сыновья пуще прежнего и хохотали так звонко и заразительно, что и сам Ратмир не мог сдержать смеха. И всё же он снова поворачивался, будто бы Ростислав должен был стоять у него за спиной, будто не понимал, что его дети показывают пальцами на его спину, а не на место позади него. И так они играли несколько часов, хохотали и резвились, ездили верхом на Змее, убегали он него и догоняли. И с тем же надрывом, с каким хохотал тогда Ростислав, теперь он рыдал и не мог остановиться. В конце концов мать Ольга со слезами на глазах увела его.

— Я всё сделал правильно? — спросил он, когда убедился, что их никто не слышит.

— Так ты это нарочно? — удивилась Ольга.

— Конечно, матушка, — вытирал слёзы Ростислав, — ты же сказала мне, что на похоронах отца я должен показать, что скорблю больше всех.

— О, сын мой, — обняла его Ольга, — ты был таким правдоподобным, что даже я тебя не разгадала. Ты молодец, и ты будешь править этим городом.

И всё же, когда тело Змея сгорело, большинство горожан именно его старшего сына — Айрата считали главным, и потому дозорные именно ему доложили о изменениях на фронте. Айрат поспешил подняться на стену и вскоре увидел приближавшегося всадника. Когда ворота открыли, сын Змея увидел молодого человека в красной от крови рубахе. Гость едва держался на ногах, и только лишь конь принёс его в город, рухнул вниз, на руки подхвативших его стражников. Айрат узнал в нём одного из юных чародеев, сражавшихся за город, но не мог припомнить его имени.