Майлд принесла блюдо к столу. Они слегка пригорели, но мне понравилось хрустеть ими.

— Мне нужно отойти ненадолго, — сказал отец.

Он пошел к двери, открыл ее и уставился на грязный кухонный двор. Он глубоко вдыхал холодный зимний воздух, пробирающийся в кухню.

— Сэр, хлеб опадет! — запротестовала Тавия.

Он ничего не сказал, но шагнул на улицу без плаща или пальто.

— Мне нужна бумага! — заплакала я, расстроенная его пренебрежением к моему сну и моей просьбе.

— Возьми, что тебе нужно, с моего стола, — сказал он, не глядя на меня, и закрыл за собой дверь.

В этот день я его больше не видела. Я знала, что он занят делами поместья. Были выбраны комнаты для кузины, постельное белье вытащили из кедровых сундуков и проветрили, очистили дымоход и обнаружили, что какая-то птица свила в нем гнездо. В следующие два дня хаос нарастал. Наш дворецкий Рэвел был в полном восторге от работы и бегал туда-сюда по дому, придумывая все новые задания для слуг. К нашей двери прибыла вереница чужаков, каждый встречался с отцом и Рэвелом и осматривал усадьбу. Выбирали ремесленников и рабочих, горничных и ребят, и некоторые из них на следующий день вернулись со своими инструментами, чтобы начать работу. А другие пришли с тележками, полными вещей, чтобы переселиться в часть дома, предназначенную для слуг.

Казалось, куда ни шагни, везде что-то происходит. Люди драили полы, полировали дерево, выносили мебель из кладовок. Плотник и его помощники начали ремонт протекающей крыши в одной из оранжерей. Среди этого шума и суеты я вернулась к своим тихим тайным тропам. Никто и не заметил. Всякий раз, когда я видела отца, он с кем-то разговаривал, или изучал бумаги, или хмуро бродил по дому с Рэвелом, который висел у него на локте и жаловался на что-нибудь. Когда он замечал меня, то улыбался, но в его глазах была такая грусть, а в лице — такая боль, что мне хотелось убежать и спрятаться.

Что я и сделала. Я взяла бумагу, чернила и перья с его стола, и, раз уж он сказал, что можно брать все, что мне нужно, захватила хороший пергамент, его лучшие цветные чернила и перья с медными наконечниками. Свечи я тоже взяла. Большинство маминых ароматических свечей я собрала и спрятала в своей комнате, где они наполняли ее запахом сундук с одеждой и мои сны. Еще я взяла высокие белые свечи, которые медленно горели, и спрятала их в моей тайной комнате.

В эти дни, пока отец забыл обо мне, я брала много вещей. Я собрала старый хлеб и сушеные фрукты, нашла прекрасный деревянный ящик, чтобы спрятать еду от крыс. Я взяла кувшин и пробку, чтобы хранить воду, и треснутую чашку, по которой никто не станет скучать. Я взяла шерстяное одеяло, которое оставили на улице, потому что Тавия сказала, что его погрызли мыши и оно годится только на тряпки. Суматоха в Ивовом лесу была такой, что я безнаказанно тащила все, и никто не замечал, думая, что кто-то другой унес пропавшую вещь. Я нашла красно-оранжевый коврик, который оказался чуточку большеват для моей норки. Я загнула его у стен, сделав из комнаты гнездышко. Из маминых припасов я взяла лаванду, которую мы собирали, и пакетики с другими ароматными травами.