Я бы боялась, если бы у меня не было своего собственного выхода в кладовой. Я смотрела ему вслед, а потом прильнула к глазку и наблюдала, как он закрыл потайную панель. Прежде чем покинуть кабинет, он повернулся, посмотрел прямо на меня и кивнул.

Так. Я здесь. Я была довольна, что придумала сделать запасы в своей норке. Некоторое время я сидела, обдумывая все, что произошло. Слишком много событий за короткое время. Шан. Мне она не понравилась. Мое видение. Наверное, я должна испугаться, но мне было весело. Почему я ощутила эту линию? Я попыталась придумать, на что это было похоже. На растение, которое впервые расцвело. Нет. Скорее, на ребенка, который впервые узнал, что может протянуть руку и схватить что-нибудь. Часть меня выросла, и сегодня, наконец, заработала именно так, как ей предназначено. Я надеялась, что это случится очень скоро. Я не понимала, почему мне пришлось объяснять это отцу. Не все люди видят сны и переживают видения? Я пыталась вспомнить, кто же рассказал мне, что сны так важны, что их надо записывать, и что наиболее ценные сны завладеют мной и не отпустят, пока не исполнятся. Мне стало смешно, когда я поняла, откуда я это узнала. Из сна.

Скоро я пожалела, что не припрятала здесь что-нибудь интересное. Я достала свой дневник, подробно описала сегодняшний день, но эта работа закончилась очень быстро. На самой лучшей бумаге, что у меня была, я записала отчет про сон с бабочкой. Получился самый подробный рассказ из всех, которые я писала. Я положила этот лист и дневник обратно на полочку и начала смотреть, как сгорает мамина свеча. Это был невыразимо скучно. Я вспомнила, что сказал мне Волк-Отец, и свое обещание. Что имел в виду отец, когда сказал оставаться здесь? Что я должна оставаться спрятанной в стенном лабиринте. Я повторила это про себя несколько раз.

Потом взяла кусочек мела и написала на стене, чтобы отец не волновался: я ушла немножко посмотреть коридоры, взяла запасную свечу и стану отмечать свой путь.

Сначала я пошла к глазку, глядевшему в мою комнату, в надежде найти секретный вход. И снова ничего не нашла. Я начала понимать, каким образом коридоры вьются сквозь стены. В самой старой части дома они были удобнее, словно строитель изначально задумал их там. В других местах они укорачивались, невероятно сужались или становились такими низкими, что отцу пришлось бы проползать через них. Я двинулась по тому, что проходил мимо моей комнаты, и очень огорчилась, выяснив, что в комнату, временно отведенную для Шан, глазка нет. Я прижалась ухом к обшивке, но услышала немного. То ли кто-то плакал, то ли мне показалось. Я не знала, в комнате ли она сейчас. Когда отец впервые заговорил о чужих, которые поселятся в нашем доме, я немного испугалась. Теперь я не боялась. Я разозлилась. Мне она не нравится. Это я решила сразу же, и объяснила тем, что я ей не понравилась, а внимания моего отца ей захотелось. Я не поняла, почему мне стало не по себе. Сейчас мне так нужен отец, больше, чем когда-либо, и было нечестно, что она пришла в наш дом, и отнимает его время.