Эта мысль меня удивила. Я изучала ее, не говоря ни слова, и поняла, что Шан не разделяет эту мою способность. Все, что она чувствовала в этот момент, свободно и отрыто читалось на ее лице. Может быть, она думала, что я слишком мала, чтобы читать по ее лицу, или вообще не придавала этому значения. Но она ничего не пыталась скрыть от меня. Она знала, что ее грубые слова причинят мне боль. Она была несчастна, возмущена необходимостью быть в моем доме и раздражена тем, что ее оставили со мной. И во всех эти страданиях она винила меня, потому что я была рядом. И потому что она думала, что я не могу ударить в ответ.

Я не чувствовала к ней жалости. Она была слишком опасна для меня. Я подозревала, что из-за своей неразумной убогости она может проявить ко мне такую жестокость, которую я никогда не знала от взрослых. Я вдруг испугалась, что она может уничтожить всех нас, отобрать наш с отцом маленький мирок. Она сидела в своей красивой одежде и жемчужных серьгах, и смотрела на меня. Маленькая, думала она, крошечная грязная простушка. Конечно. Она думала, что я — дочь простолюдина Тома Баджерлока. А не забытая принцесса семьи Видящих! Просто дочь овдовевшего смотрителя Ивового леса. И все-таки у меня был дом и отец, который любил меня, и воспоминания о маме, которая заботилась обо мне. Ничего этого ей не досталось.

— Что-то ты притихла, — она пристально наблюдала за мной. Она была похожа на кошку, которая лениво тыкает мышь, чтобы убедиться, что та сдохла.

— Уже поздно. Знаете, я ведь ребенок. Обычно я ложусь спать раньше, — я нарочито зевнула, не прикрывая рта, и слегка помягче добавила: — Жалостливые сказки всегда навевают на меня скуку и сонливость.

Она смотрела на меня, ее глаза стали темно-зелеными. Она подняла руку, как бы подбивая волосы, и вытащила из прически шпильку. Она держала ее большим и указательным пальцем, будто привлекая мое внимание. Неужели она решила угрожать мне? Она резко встала, и я тоже вскочила на ноги. Я наверняка быстрее, но уклониться от нее по дороге к двери будет сложно. Я услышала топот в холле, и через мгновение Риддл открыл дверь. Позади него стоял отец.

— Спокойной ночи! — весело крикнула я им.

Я побежала мимо сердитой Шан, коротко обняла отца и поспешно отступила.

— День был такой длинный, столько неожиданных событий. Я совершенно без сил. Думаю, мне пора спать.

— Хмм, — отец выглядел удивленным, — если ты устала… Проводить тебя в комнату?

— Да, — строго сказал Риддл прежде, чем я успела ответить. Улыбаясь, Шан легким движением вернула шпильку в прическу. — Ей сегодня было нехорошо. Ты должен убедиться, что она тепло укрыта, а камин хорошо разожжен.