— Я найду его, — обещал отец. Она слабо улыбнулась, показывая ряд розовых зубов. — А сейчас я пошлю за целителем, — сказал отец, но она слабо повернула голову.

— Нет. Это не все. Воды, пожалуйста.

Он поднес чашку к ее рту. Она не пила, набрала воду в рот и та снова вылилась на ее подбородок. Он снова вытер ее лицо.

— Охотники придут. Может быть, как друзья. Или переодетыми. Заставят вас поверить, что они друзья, — она говорила короткими фразами, резко вдыхая между ними. — Никому не доверяйте нежданного сына. Даже если они скажут, что пришли увезти его туда, откуда он родом. Ждите того, кто послал меня. Если сможет, он придет за ним. Так он сказал, когда послал меня. Так давно… почему он не добрался сюда раньше меня? Я боюсь… Нет. Я должна верить, что он все еще в пути. Он бежал, но они будут охотиться на него. Когда он сможет, он придет. Но медленно. Он должен прятаться от них. Это потребует времени. Но он доберется. А до тех пор вы должны найти сына и охранять.

Мне казалось, она сама не верит своим словам.

— Где я должен искать? — быстро спросил отец.

Она слегка покачала головой.

— Я не знаю. А если он знал, то не сказал мне. Чтобы, если они поймают меня и будут пытать, я не смогла предать его, — она повернула голову, ее слепые глаза искали его. — Вы найдете его?

Он взял ее за руку и осторожно поднял.

— Я найду его сына и сберегу его, пока он не придет.

Солгал ли он, чтобы успокоить ее?

Ее глаза закрылись, только бледные полумесяцы светились под веками.

— Да. Это важно. Они навредят ему. Быть может, убьют. Если они добер… — она свела брови. — Как я дошла. Орудие. Нет выбора, — ее веки открылись и странный бесцветный взгляд, казалось, искал его глаза. — У меня было три ребенка. Я никогда не видела и не обнимала ни одного из них. Они забирают их. Как забрали меня.

— Я не понимаю, — сказал отец, но под ее отчаянным взглядом поправился: — Я понимаю достаточно. Я найду его и сберегу. Обещаю. Теперь, мы уложим тебя, и ты отдохнешь.

— Сожгите мое тело, — твердо сказала она.

— Когда придет время, я это сделаю. Но сейчас…

— Все идет к этому. Мой спутник нашел раны. Я говорила вам. Что вошло — не выйдет.

— Яд?

Она покачала головой.

— Яйца. Сейчас они вылупились. Они едят меня, — она вздрогнула и снова закашлялась. — Простите. Сожгите кровать. Вместе со мной, — ее глаза были открыты, пустой взгляд блуждал по комнате. — Вы должны вынести меня на улицу. Они кусают и прячутся. И откладывают яйца, — она закашлялась. — Наказание за предательство, — она моргнула, и красные капли выкатились из уголков глаз. — Измену не прощают. За неё наказывают неотвратимой смертью. Медленной. Она длится неделями, — она вздрогнула, выгнулась и посмотрела на отца. — Боль растет. Снова. Я ничего не вижу. Они едят мои глаза. Они полны крови?