— Да, обязательно. Он побаивается тебя. Не знаю, что произошло между вами в первую встречу, но впечатление от нее еще не стерлось. Ему потребовалось много мужества, чтобы прийти сюда не только за разрешением учить твою дочь, но и с надеждой на твою защиту. Это выглядело немного… унизительно. Но Чейд сказал ему, что на самом деле другого выхода у него нет.

Я никогда не видел Риддла в таком свете. Было интересно узнать, что ему известно о моей первой встрече с Фитцем Виджилантом. Все-таки он до сих пор человек Чейда. Вслух я ничего не сказал, и только отметил:

— Он считает, что я до сих пор злюсь на него.

Риддл кивнул.

— Он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы спуститься к столу или пройтись по усадьбе. Но ведет себя так, будто ты запер его в комнате.

— Я заметил. Загляну к нему перед обедом.

— Том, он юн, но это не значит, что он не может стать тебе другом. Познакомься с ним. Уверен, ты полюбишь его.

— Я тоже, — солгал я. Пора было заканчивать. Би услышала достаточно.

От способности Риддла понимать невысказанное мне иногда становилось не по себе. Он почти печально посмотрел на меня и заметил вполголоса:

— Том, тебе нужен друг. Лант молод, я знаю, и ваша первая встреча прошла… неудачно. Начни сначала. Дай ему шанс.

Так что вскоре я постучал в дверь покоев Фитца Виджиланта. Булен моментально распахнул дверь. К его внешнему виду явно приложил руку Рэвел: ливрея отлично на нем сидела, а волосы перестали топорщиться. Я мельком осмотрел комнату учителя, и нашел, что он человек достаточно опрятный. Целебные мази, приготовленные для него Чейдом, аккуратно выстроились на каминной полке. В комнате витал запах масла арники. Фитц Виджилант сидел за столом и писал письмо. Рядом лежали два готовых пера, бутылочка чернил и небольшая промокашка. На другом конце стола, на ткани была выложена каменная головоломка. Интересно, кто научил его этой игре? Потом я выбросил лишние мысли и сосредоточился на цели.

Парень вскочил на ноги, поклонился и молча, с трепетом начал рассматривать меня. Его поза выражала состояние человека, не желающего проявлять агрессию и готового защищаться. Но в сочетании со следами побоев на лице он, казалось, просто съежился под моим взглядом. Мне стало тошно. Я помнил это ощущение потери доверия к собственному телу. Этот человек уже сломан. Восстановится ли он когда-нибудь настолько, чтобы стать полноценным воином? Я согнал сострадание с лица.

— Писец Фитц Виджилант, рад видеть вас в добром здравии. Я пришел узнать, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы присоединиться к нам за столом?