По окончании отец предложил мне руку. Мне удалось не выказать удивления, и он повел меня в гостиную, где мужчин ждало бренди, Шан — красное вино, а меня, как ни странно — кружка горячего сидра. Отец продолжил разговор об Элдерлингах, его поддержал писец Лант. Меня удивляла его приветливость. Я ожидала, что он будет угрюм или язвителен, ведь отец сказал, что за обедом довольно резко разговаривал с ним. Но писец, казалось, принял к сведению его слова, и теперь даже дважды обратился ко мне, и тон его не был снисходительным или насмешливым. Очень-очень подумав, я решила, что он понял свою ошибку в отношении ко мне и теперь желает наверстать упущенное.

Я заметила, как он тревожно смотрит на отца, будто его одобрение было чрезвычайно важным. «Лант боится его», — решила я. А потом поняла, какой я была глупой, не видя, что писец Лант очень уязвим, и не только потому, что узнал, на что способен мой отец, еще мальчиком, но и потому, что гостеприимство отца гарантировало ему жизнь. Если отец выгонит его, куда он пойдет? Сколько пройдет времени, прежде чем его найдут и убьют? Мои чувства смешались. Завистливую Шан раздражало внимание, которое Лант уделял моему отцу, и их разговор, и это было приятно. В то же время, я чувствовала себя неуютно от того, что его грубость ко мне сделала Ланта по-щенячьи зависимым от отца. Я замолчала, больше слушая и наблюдая, и, наконец, попросила извинить меня, объяснив, что устала.

Этой ночью я спала в своей новой уютной комнате. Мысли путались и тревожили. Уснула я поздно, а утром опять пришла Кэфл и стала дергать меня и суетиться над моей прической. Я поблагодарила ее за кружева, но отказалась надевать их, объяснив, что боюсь испортить их мелом и сажей. Думаю, она с облегчением спасла свой воротничок и манжеты от такой судьбы. Когда отец возьмет меня на рынок, предложила она, я могу купить себе кружева, которые мне понравятся, или заказать швее свои собственные узоры. Я тихо согласилась, но про себя сомневалась. Я не чувствовала себя человеком кружев и сережек. Мама любила такие наряды, и мне нравилось, как она выглядела в них. Сама же я чувствовала, что мне больше хочется подражать простой одежде отца.

Спускаясь к завтраку, я захватила с собой свиток с буквами. Я положила его возле своей тарелки, очень вежливо поздоровалась со всеми и принялась за еду. Несмотря на поддержку отца, при мысли об уроке я чувствовала себя больной. Отец способен убедить Фитца Виджиланта, что он заблуждается на счет моего ума, и, возможно, мой учитель теперь побоится неуважительно обращаться со мной, но никто не поможет мне справиться с другими детьми. Я вышла из-за стола раньше всех, извинилась и пошла прямо к классной комнате.