Когда является шайзим, Слуги должны быть готовы приветствовать ребенка. Нередко родители преисполнены грусти от того, что им придется отказаться от малыша, которого они столько лет холили и лелеяли. Когда родители принесут шайзима к воротам, пусть их радушно примут, предложат отдохнуть и подкрепиться. Стоит предложить и подарки, но никоим образом нельзя намекнуть, что они даются в обмен на ребенка. Шайзима нельзя выпрашивать или брать силой. Если родители неохотно отказываются от ребенка, дайте им столько времени, сколько нужно. Если ребенок — младенец, мягко напомните им, что ему необходима многолетняя неустанная забота. Если ребенок постарше, говорите о его нуждах во воспитании, в принятии, обучении и нежном внимании.

Если они не в силах немедленно отдать ребенка, будьте терпеливы. Приготовьте им ночлег, пусть они прогуляются по саду и осмотрят библиотеки. Позвольте им увидеть, что независимо от возраста малыша, он будет здесь под присмотром, с ним будут заниматься и его будут любить. Не забывайте, что каждый Белый ребенок — это милость, дарованная семьей этому миру. Будьте благодарны.

Но прежде всего — терпеливы. Помните, что судьба ребенка — прийти к нам, и судьбы этой ему не избежать. Это может произойти так, как никто из нас не предвидит, но именно так и случится. Если резко вмешаться в жизнь ребенка, она может оказаться непредсказуемой и несчастливой. Как только ребенок окажется с нами, важно проследить, чтобы жизнь шайзима разворачивалась свободно. Будущее нельзя торопить. Позвольте времени поработать на всех нас.

Долго ли я болела — не знаю. Болезнь эта походила на ужасное головокружение, от которого никто не мог меня избавить. Меня то и дело выворачивало. Шан отчаянно ухаживала за мной, неласково и без желания. Омывая меня ледяной водой, она неустанно следила за тем, чтобы никого не было рядом. Мою грязную одежду она отдавала бледным людям, чтобы они постирали и как-нибудь высушили ее. Она постоянно настаивала на том, что никто, кроме нее, не сможет ухаживать за мной. Это была не преданность, что бы она ни говорила. Самый простой и понятный страх. Она решила, что если обнаружится, что я девочка, то я стану бесполезной для них. И она тоже.

И поэтому она, как могла, заботилась обо мне. Никто ей не помогал. Не было ни чая с ивовой корой от лихорадки, ни передышки в нашем нескончаемом путешествии. Продолжая движение, они просто не мешали мне болеть. Каждый вечер Шан выносила меня из палатки в сани. Всю ночь мы ехали. Незадолго перед рассветом разбивали лагерь, и она переносила меня из саней в палатку. Для меня не готовили чего-то особенного, бульонов или каш. Шан увеличивала мои страдания, насильно заталкивая в меня еду. Губы у меня потрескались и болели от жара, а от ее заботы вовсе начинали кровоточить.