Так-так. В ее детстве были поездки в экипажах и добрая бабушка.

— Значит, не вся твоя жизнь была кошмаром, — сказала я.

— Не вся. Только последние четыре или пять лет.

— Я хотела бы, чтобы и они были хорошими, — прошептала я, и странно было произнести это. Я чувствовала себя ближе к ней, будто я стала старше этой ночью, или она — младше.

— Чшш! — шикнула она на меня, и я замолчала. Возбужденные и злые крики все еще сновали по лесу. Протяжный визг разорвал воздух, затих и снова зазвенел. Я думала, что это никогда не кончится. Я спрятала лицо в Шан, а она обняла меня. И даже сжавшись так, мы не могли согреться. Темнота и лес казались такими огромными, что я ощущала нас как упрямый орешек, который они схватили и пытаются разломать холодом. Я слышала, как проскакала лошадь, она прошла мимо нас, и, хоть не так уж и близко, я задрожала от страха. В любой момент я ждала, что кто-то закричит, что нашел нас. Они схватили бы и вытащили нас, и Двалия уже не смогла бы им помешать. Или придут Винделиар и Двалия с его кошмарной ложью и ее мягкими, бездушными руками, и будут утверждать, что мы Слуги. Я зажмурилась и мечтала чем-нибудь заткнуть уши.

Нет, щенок. Уши продолжают смотреть, пока глаза спят. Так что поспи, но будь настороже.

— Мы должны поспать, если сможем, — прошептала я. — Завтра нам придется идти быстро и далеко.

Шан уперлась спиной в ствол дерева.

— Тогда спи, — сказала она. — Я посторожу.

Был ли смысл сторожить? А вдруг нас на нас наткнутся один или двое? Может быть, мы сможем убежать. Или драться. И убить их. Я замерзла, дрожала, но почему-то заснула.

Я проснулась среди ночи от того, что Шан трясет меня.

— Слезь с моих ног. Они онемели, — прошептала она.

Мне не хотелось сползать с ее колен. Когда я задвигалась, она открыла плащ и толика тепла, накопленного моим телом, ускользнула в ночь. Шан потянулась и тихо застонала, передвигая ноги.

— Сядь рядом со мной, — предложила она. Она вытащила одну руку из белого шерстяного жакета, и я пробралась к ней. Я сунула руку в пустой рукав, Шан обняла меня. Сидеть на твердой холодной земле было неудобно. Я натянула свой плащ и как смогла обернула его вокруг нас. Мы съежились. Ночь стала холоднее, темнее и тише. Две совы начали перекликаться, и я снова погрузилась в дрожащий сон.

Вздрогнув, я проснулась. Пальцы ног онемели, низ тела болел, ныла спина от холода. Я спрятала лицо в мех жакета, но одно из моих ушей совсем замерзло. Сквозь заснеженные ветки, защищавшие нас ночью, пробился утренний свет. Я прислушалась, но услышала только птичьи крики.