Я заставил себя поверить, что они не могут и не будут откликаться на его крик. Я должен был сделать что-то неожиданное, что-то неуместное. Шагнув вперед, я нанес сильный удар по лезвию его меча и почти разоружил его, но ему удалось дернуться и неожиданно сильно оттолкнуть меня. Меня замутило от этого движения. Я отпрыгнул, освобождаясь, встретив его издевательскую усмешку. Затем он закричал:

— Парни! Ко мне! Ко мне!

Чалсидианцы садились на лошадей, и вряд ли таким образом они собирались прийти к нему на помощь. Всадники даже не подозревали об Эллике. Один прошел так близко от него, что чуть не наступил ему на ногу. Должно быть они видели меня, и все же никто из них не нашел времени, чтобы бросить мне вызов, потому что они спасались бегством. Я услышал отдаленный крик:

— Здесь, они пошли здесь! — и понял, что приближаются гвардейцы Рингхилла. Чалсидианские наемники намеревались только поменять лошадей. Они ехали прямо к привязанным лошадям, быстро спешиваясь и каждый стремился схватить свежую лошадь, чтобы бежать дальше. Лошади у коновязи были перепуганы этим безумием, танцевали и дергали поводья, почти топча сошедших с ума людей. Свежих лошадей хватило не всем.

— Фитц Чивэл! Принц Фитц Чивэл! — раздался крик, и я узнал голос. Ко мне приближался Персеверанс.

— Персеверанс! Подожди! — предупреждающий окрик Риддла.

— Стой там! — заорал я в ответ.

Я отвлекся, и Эллик воспользовался этим. Он безрассудно кинулся вперед, решив либо убить меня, либо заставить меня убить его. Я попытался отступить от него, но позади был только глубокий снег и ветки кустарника. Страшная волна головокружения охватила меня. Я едва устоял на ногах. Шатаясь, боком, я продирался через снег. От навалившейся усталости деваться было некуда. Мышцы начали расслабляться. Меч выпал из моей безвольной руки, колени подогнулись. Я откинулся назад, и куст ежевики принял меня.

Эллик не сомневался в своей удаче. Он качнулся вперед, и меч из моего собственного дома устремился к моей груди.

— Милорд! Фитц Чивэл! — и я понял, что смотрю на Персеверанса.

Он скакал в нашу сторону и каким-то образом вытащил меч Верити из сугроба. Схватил его, как кочергу. Он ведь никогда не держал оружия.

— Вернись! — закричал я, потому что Эллик уже поворачивался и поднимал меч, чтобы встретить удар мальчика.

Меч Верити был слишком тяжелым для ребенка. Все случилось как-то неумело. Лезвие шло низом из-за веса меча, а скорость лошади придала силы удару. Меч скорее воткнулся в Эллика, а не ударил его. Несостоявшийся герцог уронил свой клинок и схватился за тот, что вошел в его грудь. Персеверанс закричал, и я увидел ярость и ужас на его лице. Он слетел с лошади, все еще цепляясь за меч, с которым падал Эллик.