Но все равно сжималось сердце.

Три года! Три. Каждый день вместе. Хранители знают, как же не хотелось возвращаться в эту треклятую Цитадель! Смех один – уезжать оттуда тяжко было, а вернуться еще тяжелее. Мало предстоящей неизвестности, так еще и подступят, не отпустят ведь.

…Ели они в молчании, дуя на горячую похлебку. Лесана прятала улыбку, глядя на кислую физиономию креффа. Клесх был непривередлив, но грибы не любил – страсть. Наконец мужчина не выдержал.

– Что?

Выученица сделала изумленное лицо и посмотрела на него растерянно.

– Ты всегда готовишь эту дрянь, когда хочешь почесать языком. – Сотрапезник ткнул в ее сторону ложкой. – Говори, что тебе от меня надо? Отчего я так страдаю, жуя этих слизней?

– Скажи, почему ты против, чтобы я навестила родителей?

– Против? – Клесх отставил миску. – Против?

– Да. Я сказала, что хочу поехать домой, а ты рассмеялся и ответил: «Ну-ну. Дней пять дам». – Она старательно передразнила креффа. – Почему пять? Мне шесть дней пути туда!

Клесх рассмеялся.

– Значит, я за это нынче мучаюсь? Да поезжай хоть на две седмицы! Но я буду ждать раньше.

Она зло бросила ложку в котелок.

– Вот что ты за человек?!

– Я не человек. Я обережник. Что, сыта? Так я доем? – И он невозмутимо придвинул к себе котелок, выкинул ее ложку и принялся уплетать остатки похлебки.

Лесана плюнула и ушла на свой войлок.

Если б кто-то попросил выученицу Клесха поведать, как она жила три года, странствуя с креффом по городам и весям, девушка, наверное, не смогла бы рассказать красиво и складно.

Да и что там рассказывать? Про дни, проведенные в седле – под ветром, дождем, снегом ли? Про ночевки под открытым небом, когда либо гнус одолевал, либо холод? Про то, как иной раз по осени просыпалась, а волосы (по счастью, короткие) примерзали к скатке, подложенной под голову? Или как опухали лицо и руки в середине зеленника – начале цветеня от укусов комаров и мошек?

О том, как училась владеть мечом? Как убила первого оборотня, который на ее худую «удачу» оказался не волком, не лисом, не лесным котом-рысью, а медведем? Или вспомнить, как Клесх бегал за ней с дрыном наперевес по глухой деревеньке и орал: «Убью малахольную!» Ну, это после того, как она Даром его шарахнула, приняв среди ночи за Ходящего.

Крефф сдуру ума в потемках ушел с сеновала, где они ночевали, а когда возвращался, Лесана – им же самим обученная спать чутко – спросонья перепугалась и вдарила Силой. Хорошо хоть наставник, жизнью ученный, увернулся – только с лестницы упал. Однако приземлился как кот, тут же схватил какую-то жердину и во мраке ночи гонял послушницу по веси.