– Да, по-моему, у них ветряная оспа, – сказал тихо подошедший ко мне Каролан.

Я вздрогнула от неожиданности.

– Ты знакома с этой болезнью?

– Да… еще бы! Сама болела ею в детстве, – ответила я, не сводя взгляда с искаженного болью лица Тэры. – Но так плохо мне не было.

Вроде бы и в нашем мире рассказывали, что кто-то умирал от ветрянки, но подобные рассказы всегда казались мне бабьими сплетнями. Я сама перенесла ветрянку в детстве; помню, несколько дней я не ходила в школу и все тело зудело, но ничего страшного со мной, в общем, не было. Зато здесь больные, похоже, очень страдали.

– Я тоже… – еле слышно произнесла Тэра. Пришлось нагнуться, чтобы расслышать ее последние слова: – Я тоже… в детстве болела ветрянкой.

– Она говорит, что в детстве болела ветрянкой! – Я удивленно оглянулась на Каролана. – Странно! В моем… – я хотела сказать «мире», но вовремя остановилась и, быстро откашлявшись, поправилась: – По моему опыту, ветрянкой можно переболеть только один раз в жизни. Ею невозможно заразиться повторно!

Каролан кивнул в знак согласия и поманил меня к двери. Прежде чем отойти от Тэры, я крепко сжала ей руку и прошептала, что скоро вернусь.

Мы втроем подошли к выходу. Каролан заговорил тихо, но встревоженно:

– Мне удалось лишь поверхностно осмотреть нескольких пациенток, но то, что мне удалось выяснить, меня очень обеспокоило. Похоже, все они заразились одной и той же болезнью, которая проходит в своем развитии три стадии… – Он показал на первую девушку, которую он осматривал: – В начале болезни повышается температура. Больные жалуются на головную боль, боль в спине и рвоту. – Каролан указал на Тэру и продолжал: – Затем, через несколько дней, температура падает, но у больных появляются высыпания. Они распространяются сверху вниз – от лица к конечностям. – Каролан кивнул в сторону нескольких сдвинутых вместе тюфяков, на которых лежали дети: – Все тело больных покрывается гнойными волдырями и нарывами… Снова появляется лихорадка; многие больные бредят. Больные пребывают в очень тяжелом состоянии, которое для многих становится роковым. Дети, которых я осмотрел, страдают от обезвоживания. У некоторых в легких скапливается жидкость и закрывается просвет в глотке; они не могут глотать и дышать… Иными словами, перед нами не та детская болезнь, при которой зудит все тело и от которой могут умереть лишь младенцы, старики и ослабленные другими болезнями. Многие из этих женщин и детей были крепкими и сильными, но сейчас их состояние внушает мне тревогу.

– Оспа! – вдруг воскликнула я. Поскольку я выросла в Оклахоме, то прекрасно знала трагическую историю коренных американцев, многие племена которых уничтожили полностью, заразив их этой страшной болезнью. Я бессознательно ощупала струпик от прививки на левой руке. Но внутри у меня все невольно сжалось от страха.