«Страх или возбуждение? А какая разница? Когда я в последний раз испытывал это горько-сладкое возбуждение? Может, перед открытым советом? Или во главе королевской кавалерии? Или сражаясь на турнире перед ревущей толпой?»

Щиты постепенно приближались ровным строем по перешейку. Вот осталось сто шагов, девяносто, восемьдесят. Глокта бросил взгляд на Коску, все еще улыбающегося. «Он собирается командовать?» Шестьдесят, пятьдесят…

— К бою! — проревел стириец. — Стреляй!

Над стеной пронесся дружный треск — арбалеты выстрелили дружным залпом, осыпав стрелами щиты, землю вокруг, трупы и любого гурка, который опрометчиво оставил на виду хоть часть тела. Солдаты, опустившись на колени за парапетом, начали перезаряжать, нащупывая стрелы, вертя рукоятки, потея и напрягаясь. Ритм барабанов ускорился. И стал тревожнее; щиты двигались над распростертыми телами; невеликое удовольствие для солдата за щитом смотреть на мертвых у своих ног и гадать, когда он присоединится к ним.

— Масло! — скомандовал Коска.

Бутылка с горящим фитилем вынеслась, крутясь, с левой башни и разбилась об ивовый щит; струйки огня жадно понеслись по поверхности. Щит стал коричневым, потом черным, задрожал, изогнулся и начал заваливаться. Из-за него с воем выскочил солдат с объятыми пламенем руками.

Горящий щит упал на землю, и за ним открылась колонна воинов-гурков: кто-то тащил носилки с камнями, кто-то — длинные лестницы, другие шли с луками, доспехами, оружием. Гурки орали свой боевой клич, подняв щиты, и стреляли по зубцам стены, лавируя между трупами. И падали лицом в землю, утыканные стрелами. И выли, зажимая раны. И ползали, и проклинали. Они молили и звали на бой. Они бежали в тыл и получали стрелу в спину.

На стенах продолжали клацать и звенеть луки. Новые подожженные бутыли с маслом отправлялись вниз. Солдаты ревели, шипели и изрыгали проклятия, другие прятались за парапетом от стрел, которые летели снизу и бились о камень или пролетали поверху, изредка находя плоть. Коска поставил одну ногу на зубец, без всякой осторожности перегнулся через край стены и, размахивая зазубренным мечом, орал что-то — но Глокта не слышал, что именно. Вокруг визжали и орали все — и защитники, и атакующие.

«Битва. Хаос. Да, помню. И что за удовольствие я находил в этом?»

Вспыхнул еще один ивовый щит, наполнив воздух вонючим черным дымом. Солдаты-гурки метнулись от него прочь, как пчелы от разрушенного улья, рассыпавшись по краю рва и пытаясь найти местечко, где можно утвердить лестницу. Солдаты на стене принялись осыпать врага кусками кладки. Следующий камень из катапульты сделал недолет и пробил длинную брешь в колонне гурков, разметав трупы и конечности.