Легче уколоть пляшущее пламя. Легче разрезать летящую тень. Их слабость была оскорблением его силы.

— Умри! — ревел Девять Смертей, меч описывал круги, яростный и прекрасный, буква на клинке горела красным и оставляла яркий след. И где проходили круги — там все становилось правильно. Шанка визжали и бормотали, от них отлетали куски, их разделывали, как мясо на плахе мясника, как тесто на доске булочника, как стерню после серпа крестьянина — и все очень аккуратно.

Девять Смертей оскалился и улыбнулся, радуясь свободе и хорошо выполненной работе. Заметив блеск клинка, он отпрыгнул в сторону, чувствуя, как меч оставляет на его боку долгий поцелуй. Он выбил зазубренный меч из руки плоскоголовой и швырнул врага ткнул к канавке, по которой текла расплавленная, яростно-желтая сталь. Голова шанка зашипела, запузырилась, повалил вонючий пар.

— Гори! — захохотал Девять Смертей — и разбитые трупы, их зияющие раны, упавшее оружие и кипящий яркий металл, казалось Логену, засмеялись вместе с ним.

Только шанка не смеялись. Они знали, что их час пробил.

Девять Смертей увидел, как один прыгнул, перелетев через наковальню, подняв над головой дубину. Но ударить не успел: в раскрытый рот врага вонзилась стрела, повалив шанка в грязь. Девять Смертей нахмурился. Теперь он рассмотрел еще стрелы — среди трупов. Кто-то испортил его хорошую работу. Этот кто-то поплатится — потом, — а пока что-то надвигалось из-за четырех колонн.

Это было одето в яркую броню, соединенную тяжелыми клепками, круглый шлем укрывал верхнюю половину черепа, в тонкой щели сверкали глаза. Оно рычало и фыркало, громко, как бык, железные сапоги топали по камню, пока оно с грохотом продвигалось вперед, зажав в железной перчатке массивный топор. Великан среди шанка — или новая тварь, созданная из железа и плоти здесь, внизу, во тьме.

Топор описал сверкающую дугу, и Девять Смертей откатился в сторону. Тяжелое лезвие ударило в пол, выбив тучу осколков. Оно снова устремилось к нему, раззявив пасть под смотровой щелью и брызжа слюной. Девять Смертей отступал, увиливая и пританцовывая, с летящими тенями и пляшущим пламенем.

Он уклонялся и снова уклонялся, позволяя топору промахиваться то слева, то справа, пролетать над головой или под ногами, биться о металл или камень вокруг и наполнять воздух яростным дождем пыли и осколков. Девять Смертей отступал, пока тварь не начала уставать под чудовищной тяжестью железа.

Вот тварь оступилась, и Девять Смертей, почувствовав нужный момент, метнулся вперед, подняв над головой меч, и, раскрыв рот, закричал. Большой шанка ухватил рукоять топора двумя руками, чтобы блокировать удар. Хорошая яркая сталь, рожденная в здешних жарких печах, твердая, прочная и стойкая — такую могут делать плоскоголовые.